Читать «Том 3. Рассказы 70-х годов» онлайн - страница 357

– Хорошо… дальше не нужно: я что-то такое припоминаю. А где у меня часы отняли?

– Это вы должны вспомнить, здесь происшествие в магазине…

– Хорошо… черт с ним, с часами. Что я теперь должен делать?

Три женщины выразительно посмотрели на него. Очкарик занервничал.

– Я не понимаю, – сказал он. – Ну, случилось… что дальше?

– Вы должны объяснить, почему вы устроили дебош в магазине. Почему напились? Часто это у вас?

– Я напился с отчаяния. Когда этот лоб выставил меня из магазина, я решил, что наступило светопреставление, конец.

– Не надо острить, – попросила молодая женщина. – Вы не уголовник, вы научный сотрудник, не забывайте об этом.

– Я не острю, – заволновался очкарик. – И, пожалуй-ста, не напоминайте, кто я такой – это не имеет никакого значения.

– Это имеет значение.

– Это не имеет никакого значения, – уперся очкарик. – Это абсолютно все равно. Я решил, что дальше жить бессмысленно. У вас было когда-нибудь такое чувство?

– Здесь мы спрашиваем, Гришаков, – заметила главная женщина.

– Я и отвечаю: я отчетливо понял, что наступил конец света. Конец… – Гришаков мучительно поискал, как еще обозначить «конец», не нашел. – Конец, понимаете? Дальше я буду притворяться, что живу, чувствую, работаю…

– Он ударил вас?

– Нет, просто выкинул из магазина… И закрыл дверь. Я думал, он будет драться… я приготовился драться, поэтому покорно шел из магазина. Это ужасно… Это катастрофа.

– В чем катастрофа? – спросила пожилая женщина. – Уточните, пожалуйста.

– В том, что меня выкинули из магазина. Даже так: катастрофа в том, что… Не знаю, – вдруг резко сказал Гришаков. – Неужели вы сами не понимаете? В магазине орудует скотина… Черт, не знаю. Противно мне об этом говорить.

Комментарии

Срезал

Рассказ написан в 1970 году. Впервые опубликован в журнале «Новый мир» (1970, № 7), затем в книгах «Характеры» (1973), «Беседы при ясной луне» (1974), «Брат мой» (1975), «Избранные произведения» (1975). Переиздан в книге «Советский рассказ» (т. 2. М., 1975). Набросок к рассказу в рабочих тетрадях: «Поговорили. Приехал в село некий ученый человек, выходец из этого села… К земляку пришли гости. А один пришел „поговорить“. И такую ученую сволочную ахинею понес, так заковыристо стал говорить! Ученый растерян, земляки-односельчане с уважением и ужасом слушают идиота, который, впрочем, не такой уж идиот».

В беседе с корреспондентом итальянской газеты «Унита» 17 мая 1974 года на вопрос: «Какой ваш любимый рассказ в „Характерах“? Что вы больше всего любите из этого сборника?» – В. М. Шукшин ответил: «Ну, мне вот представляется: первый же рассказ, „Срезал“ называется. Тут, я думаю, разработка темы такой… социальной демагогии. Ну что же, мужик, мужик… Вот к вопросу о том, все ли в деревне хорошо, на мой взгляд, или не все хорошо. Вот образец того, когда уже из рук вон плохо. Человек при дележе социальных богатств решил, что он обойден, и вот принялся мстить, положим, ученым. Это же месть в чистом виде, ничуть не прикрашенная; а прикрашенная если, то для одурачивания своих товарищей. А в общем – это злая месть за то, что он на пиршестве, так сказать, обойден чарой полной. Отсюда такая вот зависть и злость. Это вот сельский человек, это тоже комплекс… Вторжение сегодняшнего дня в деревню вот в таком выверте неожиданном, где уж вовсе не благостность, не патриархальность никакая. Он напичкан сведениями отовсюду: из газет, радио, телевидения, книг, плохих и хороших, и все это у него перемешалось. Но адресовано все для того, чтобы просто напакостить. Оттого, что „я живу несколько хуже“. Снят с повестки дня вопрос, что для того, чтобы жить хорошо, надо что-то сделать. Он снимет это. Никаких почему-то тормозов на этом пути не оказалось. Может быть, мы немножко виноваты, что слишком много к нему обращались как к господину, хозяину положения, хозяину страны, труженику, мы его вскормили немножко до размеров, так сказать, алчности уже. Он уже такой стал – все ему надо. А чтобы самому давать – он почему-то забыл об этом. Я думаю, что вот деревенский житель, тоже нынешний, и такой».