Читать «Британия. Краткая история английского народа. Том 1.» онлайн - страница 370

Эта беспощадная борьба помешала примирению с Римом, но не смогла уничтожить того, что было сделано ее жертвами. Они расстроили систему постепенного принуждения и примирения, от которой Елизавета ожидала религиозного единства ее подданных; штрафы, аресты при каждом возникновении национальной опасности, устранение наставников с помощью заточения или казни сильнее прежнего отдаляли английских католиков от национальной церкви. Это дало новый толчок направлению общественного мнения, которому суждено было наконец привести Англию к признанию за каждым человеком права на свободу совести и богослужения. Преследование католиков при Елизавете, как раньше преследование протестантов при Марии I, только усилило личное понимание религии. В людях, дрожавших перед королевской властью, оно обнаружило силу еще более мощную. Оно разрушило очарование, которое монархия производила на народ. Перед страстью к религиозной и политической свободе, черпавшей новую силу из преследования как католического священника, так и ревнителя протестантизма, корона перестала казаться неодолимой.

Жестокая религиозная борьба уже началась, но все чувствовали, что за ней последует еще более жестокая борьба политическая. На море мерещились войска Филиппа II, и к ужасам междоусобиц, казалось, готовились присоединиться ужасы иноземного вторжения. В это время сильнейшей из европейских держав была Испания. Открытия Колумба подарили ей Новый Свет на западе; завоевания Кортеса и Пизарро обогатили ее казну сокровищами Мексики и Перу; ее галеоны доставляли в гавань Кадиса продукты богатой Индии, золото, драгоценные камни, слитки серебра. С Новым Светом король Испании соединял лучшие и богатейшие земли Старого: он был властителем Неаполя и Милана, самых богатых и плодородных областей Италии, промышленных Нидерландов, Фландрии, главного мануфактурного округа эпохи, и Антверпена, ставшего центральным рынком всемирной торговли.

Его родовое королевство при всей своей бедности поставляло ему самых стойких и смелых солдат, каких только видел мир со времени падения Римской империи. Слава испанской пехоты все росла с того дня, как на полях Равенны она отразила натиск французского рыцарства; а испанские генералы не имели себе соперников ни в военном искусстве, ни в беспощадной жестокости. Притом все это громадное могущество было сосредоточено в руках одного человека. Хотя ему служили искусные политики и тонкие дипломаты, но Филипп II был для себя единственным министром. День за днем работал он в свое долгое царствование, подобно писцу, среди бумаг, загромождавших его кабинет, стремясь, чтобы ничто не оставалось без его надзора, ничто не делалось без его прямого приказа. Он хвалился тем, что на всем обширном пространстве своих владений он является неограниченным государем. Для проведения этой идеи полновластия он сокрушил вольности Арагона, как его отец сокрушил вольности Кастилии, и отправил Альбу уничтожить конституционную свободу Нидерландов. Рука об руку с властолюбием шло его ханжество. Италия и Испания ужасами инквизиции были доведены до молчания; костер и меч очищали от ереси Фландрию. Эта колоссальная держава оказывала смертоносное влияние на всю Европу. Новый протестантизм, как и новый дух политической свободы, своим главным врагом считал Филиппа II. Колиньи и гугеноты тщетно боролись не столько с Гизами, сколько с Испанией; против Испании защищал Вильгельм Оранский религиозную и гражданскую свободу; Испания должна была скоро погрузить Германию в хаос Тридцатилетней войны; от Испании уже двадцать лет напрасно ожидал католический мир поражения ереси в Англии.