Читать «Кино Югославии» онлайн - страница 20

Казалось бы, все это бесспорно, казалось бы, коллектив немедленно поддержит Копривицу, ибо многие из рабочих чувствуют и думают так же, как он, но авторитет директора, его нрав, его мнимые или реальные связи слишком сильны и неоспоримы. К тому же, на этом собрании он выступает в качестве потерпевшего — это его честь подвергается сомнению и оскорблению, и это он требует изгнания «паршивой овцы» из партии, и тем самым оздоровить атмосферу в коллективе.

И весь сюжет фильма представляет собой процесс голосования резолюции об исключении Копривицы из партии, одного голосования, другого, третьего, накатывающихся, как волны, на воздержавшихся, размывающих это запуганное, аморфное большинство то в ту, то в другую сторону, пока собрание как бы переломится пополам — по пустяку, по ничтожной малости, просто не предусмотренной директором — на перекур, во время которого все вдруг почувствуют себя свободными, раскованными, просто пролетариями у станка. И вдруг объявится автор анонимки, и вдруг большинство потребует провести голосование еще раз, и вдруг судилище над Копривицей превратится в суд над Чумичем, над анахроничными, антидемократическими методами руководства, хозяйствования, обращения с трудовым коллективом.

Надо сказать при этом, что Бауэр отнюдь не пытался хоть в чем-нибудь облегчить свою задачу, приукрасить, «оживить» сюжет (что, кстати, и не пошло ему на пользу в диалоге со зрителем), напротив, те немногие эпизоды, которые он пытается искусственно драматизировать, подстегнуть сюжет — воспоминания, внутренние монологи, монтажные перебивки — как раз и лишают картину в какой-то степени той цельности и компактности, которая свойственна ей как идеологическому манифесту югославского кинематографа перед лицом радикальных общественно экономических перемен середины шестидесятых годов.