Читать «Мраморный лебедь» онлайн - страница 128

– Такие странные мысли приходят в голову от беременности. Меня вдруг, знаете, заинтересовал Гитлер. Он ведь был неудачником до тридцати трех лет. Как Иисус Христос.

– Ну да, – кивает Артем Тарасов, по преимуществу замоскворецкий купец, – а после тридцати трех Иисусу Христу как раз поперло!

Некоторое время все едят молча; артисты едят всегда очень красиво, не накидываются на дорогие яства, если такие попадутся вдруг в гостях, берут понемногу, сдержанно; женщины пьют шампанское и не хмелеют, мужчины пьют водку и держатся долго. Артисты ненавидят всякие фуршеты, они настоялись на сцене и им важно сесть.

– Нет, Гитлер даже очень удивительная фигура, – промокает салфеткой лицо дворецкий из английской пьесы с убийством Михаил Атлантик, – и правда ведь, все свои деяния он начал совершать после тридцати трех, как Иисус Христос, а до этого хотел быть актером.

– А я вам так скажу, – вскакивает и кричит перекошенным ртом кот из «Теремка» Яшка Силин, совершенно белый от выпитого, – мы, немцы, перед вами, евреями, так расплатились, что можем уже всё начинать сначала!

И опять все некоторое время тихо едят и выпивают.

– А я, знаете, записалась в еврейскую общину, – отодвигается от стола и гладит свой аккуратненький живот Лизанька Ориничева. – Сначала меня не хотели брать, но я сказала, что если у меня родится мальчик, то я ему сделаю обрезание, и они задумались. И я горжусь, что я член еврейской общины…

– Как мы все! – орет Яшка Силин, и его укладывают спать на диванчике.

– Я ведь вам не рассказала! – с обидой всплескивает еще красивыми руками, но уже перешедшая на возрастные роли Татьяна Ненаглядова.

– Таня, не начинай! – просит ее Михаил Атлантик.

– Да вы же не знаете, о чем я! – вскидывает еще красивые брови Ненаглядова.

– Так хорошо про крематории говорили, согрелись, – бурчит Артем Тарасов, – сейчас начнет веревку мылом мылить.

– А вот и нет! – встает Ненаглядова, и коротенькая юбочка открывает ее еще очень красивые ноги. – Я о радостном хочу рассказать, даже о счастье. – И, пока ее никто не перебил, торопится начать. – Вчера после банкета вваливается ко мне в гримерку Миромира Анфискина. И прямо с порога, как по писанному:

– Ты, старая сука, сволочь стукаческая, по кабинетам лазалка!

– Бог с тобой, Миромирочка, – отвечаю, – успокойся, присядь, я тебе воды налью.

– Не подходи ко мне, мразь! – замахивается на меня снятым с ноги сапогом Миромирка. – Все роли, подлая тварь, захапала, ничего мне не осталось, ни словечка!

– Миромирочка, какие это роли? Ничего у меня нет!

– А-а, падла! Мы в ряд стоим с цветочками в «Навуходоносоре», а ты, сука, видите ли, выходишь из строя и протягиваешь цветы Вальке Мрачку! В «Сапогах всмятку» у тебя эпизод со словами, в «Мраморном лебеде» у тебя такой эпизод, что можно ролью назвать, а теперь еще в новогодней сказке – крик совы! Стерва ты, Танька!