Читать «Мертвые девушки» онлайн - страница 53

Восемнадцатого сентября Серафина позвонила дону Сиренио Пантохе и сказала, что, «к большому сожалению», ее сестра передумала и решила не продавать женщин. Дон Сиренио говорит, что понял по тону Серафины: поднимать цену бессмысленно. Он подумал, что сестры либо продали женщин другому покупателю, либо и впрямь передумали продавать.

XIII. Закон войны

1

Каждый год двадцать четвертого сентября одна из женщин, Мария дель Кармен Регулес, навещала свою мать по имени Мерседес.

Обычно за два дня до этого Мария дель Кармен просила у Серафины разрешения не работать вечером двадцать четвертого сентября, а у Арканхелы — свои деньги, которые хозяйка для нее «хранила», или, когда сумма оказывалась слишком мала — давала в долг. Мария дель Кармен говорит, что до последнего года не встречала препятствий: Серафина всегда давала разрешение, а Арканхела — деньги. Двадцать третьего числа Мария дель Кармен шла на рынок, покупала цветы, преимущественно гладиолусы, которые та, кому они предназначались, получала немного увядшими, покупала отрез на платье, шаль или туфли. Следующий день начинался для нее с восходом солнца, потому что Мария дель Кармен добиралась до ранчо, где жили ее родные, на трех автобусах. Из третьего автобуса она выходила на плешивом косогоре и шла по едва приметной тропинке до одинокого хинного дерева. Отсюда уже были видны дома и заросли нопаля.

Каждый год собаки не узнавали Марию дель Кармен, каждый год мать и невестки выходили из кухни их утихомирить, и каждый год, встретившись, женщины плакали, шли на кухню, устраивались возле жаровни и разговаривали: кто-то умер, у кого-то родился ребенок, погиб урожай. Мужчины возвращались с поля в середине дня, семья садилась обедать, Мария дель Кармен помогала накрыть на стол. О занятиях дочери знала только мать — она и продала Марию дель Кармен, — а остальные думали, что она работает служанкой. Вечером пили чай из апельсиновых листьев с алкоголем и постепенно пьянели. На следующий день, как только вставало солнце, Мария дель Кармен отправлялась обратно в публичный дом.

В тот год двадцать второго сентября она попросила у Серафины разрешения съездить на ранчо, и Серафина впервые ей отказала.

— Моя сестра, — сказала она, — решила, что на улицу будут выходить только те, кого Калавера берет с собой на рынок, больше никто.

Она не объяснила причину запрета и не сказала, сколько он продлится. Мария дель Кармен не осмелилась задавать вопросы, потому что, как и все работницы, боялась сестер Баладро. Вместо этого она рассказала другим женщинам, что Серафина запретила ей ехать на ранчо и что никто, кроме тех двоих, которых Калавера берет с собой на рынок — а это всегда были одни и те же, — не сможет выходить на улицу. Эти разговоры, многократно повторившись в унынии закрытого публичного дома, привели к тому, что одиннадцать женщин, лишенные привилегии, почувствовали себя пленницами, но, что важнее, — пленницами сплоченными.

2

Роса Н. и Марта Н. — так звали двух женщин, которые выходили с Калаверой за покупками. Роса фигурирует на венерологических осмотрах в Сан-Педро-де-лас-Корьентес под именами Маргарита Роса, Роса да лас Ньевес и Мария де Росаль. В борделе ее звали просто Роса. Она слыла паинькой. Когда публичные дома еще работали, Роса (как рассказывают те, кто с ней общался), чтобы подольститься, первая спускалась из комнаты и представала перед хозяйкой — Серафиной или Арканхелой, потому что поработала у обеих. Если хозяйка находила какой-нибудь изъян в ее внешности: ободранный лак на кончиках ногтей или неподходящую по цвету ленту в волосах, Роса с готовностью возвращалась в свою комнату — кроме нее, никто этого не делал — и старалась все исправить. В неработающих борделях Роса отличалась тем, что делала тяжелую, неблагодарную и ненужную работу, например, мыла засаленные кастрюли с внешней стороны или таскала с рынка самую тяжелую корзину.