Читать «Мертвые девушки» онлайн - страница 24

В результате Дней предпринимателя Кабаньяс поднял налоги, а, чтобы немного успокоить жалобщиков, из всех недостатков устранил тот, который имел самое дешевое решение: приказал закрыть публичные дома.

Закон «О повышении морального облика населения» штата План-де-Абахо, запрещавший проституцию и сводничество и объявлявший преступниками даже тех, кто подавал в борделях напитки, был представлен конгрессу штата по инициативе губернатора Кабаньяса, обсужден в течение получаса и второго марта 1962 года принят единогласно под гром аплодисментов.

Новый нежданный закон коснулся тридцати тысяч человек, чьи доходы были связаны, прямо или косвенно, с проституцией, а также муниципальных бюджетов, на тридцать-сорок процентов пополнявшихся за счет налогов от публичных домов, и сотен чиновников, получавших от сводников взятки. Никто из пострадавших не протестовал.

(Известно, что Арканхела пришла в приемную судьи Перальты в сопровождении адвоката Рендона и предложила ему 5 тысяч песо за судебную защиту. Судья описывает свой ответ так: «Я постарался объяснить сеньоре Баладро, что она просит не о судебной защите, а о юридической уловке, которая освободит ее от исполнения закона, принятого конгрессом. Еще я сказал, что, даже если бы она действительно просила о защите, все равно я ни за какие деньги не смог бы ей помочь, потому что сеньор губернатор лично просил нас, судей, не препятствовать применению этого закона, в котором он имел особую заинтересованность».)

3

Закон «О повышении морального облика населения» вступил в силу в План-де-Абахо с беспрецедентной суровостью. К концу марта все публичные дома закрыли.

Серафина и Арканхела Баладро, следуя своей интуиции, которую можно считать пророческой, вывезли мебель из дома на Молино, но ничего не поменяли в казино «Дансон», где после того, как судейские власти опечатали двери, все кровати остались на месте. Сестры говорят, что их не покидало ощущение: Господь совершит чудо и позволит им скоро открыть горячо любимый, образцовый публичный дом.

В день закрытия на улице Молино, в Педронесе, разыгрывались драматические сцены. Там стояли шесть грузовиков, заполненных женщинами и мебелью, — только в одном этом квартале было три публичных дома. Женщины грустно прощались, потому что сестры Баладро отправляли одиннадцать из них работать в Гуатапаро, к одному типу, у которого там был бизнес. Тротуары заполнили зеваки — те, кто в жизни не переступал порога борделя и хотел поглядеть, что там внутри. Следившие за порядком полицейские угрюмо смотрели в землю: они теряли дополнительный заработок. Когда адвокат Авалос приехал опечатывать двери, он сказал Серафине:

— Уж вы не обижайтесь, донья Сера, я это делаю только потому, что обязан.

В течение четырех лет Серафина платила ему ежемесячно по пятьсот песо.