Читать «На передних рубежах радиолокации» онлайн - страница 208

Жила Морозникова тоже весьма скромно. Зарплата, хотя и докторская, но небольшая, одевалась без всяких претензий. Со всем этим можно было бы смириться, но заботили очень плохие жилищные условия. Из её слов я понял, что это была комната в полуподвальном помещении с многочисленными соседями. Ей предстояло напряжённо работать, но в таких условиях это было невозможно. По метражу площади она формально не могла претендовать на получение квартиры, но разве дело только в метраже? Институт не помогал, и она после долгого раздумья решилась обратиться в райисполком. Как она мне впоследствии рассказывала, её принял зампред, ведавший распределением жилплощади. Если бы принявший её чиновник ограничился лишь формальными данными о площади, он бы её отправил восвояси. Но она сказала, что живёт в невыносимы условиях, а главное – лишена возможности работать. Предъявив документы, уговорила направить комиссию по её адресу. Так Морозникова получила квартиру, между прочим, бесплатную, от советской власти. Чиновники, конечно, не знали о её заслугах в науке, но, по-видимому, сочли сам случай уникальным. Могло ли руководство института сделать то же самое, но значительно раньше? Конечно, могло, но не захотело. Печально, однако, другое. Не удосужились создать школу Морозниковой, не передали эстафетную палочку её научного багажа молодым учёным, способным продолжить её работу.

После недолгой болезни Морозникова умерла в сентябре 1997 г.

Виктор Владимирович Шишляков

Он был нацелен на созидание. Когда в его руки попадал новый прибор, он его внимательно рассматривал, переворачивал, нажимал на все возможные тумблеры и кнопки, вертел ручки, сосредоточенно изучал индикатор прибора. После пересмотра аннотации или описания он включал прибор, и если он оказывался работоспособным, исследовал его во всех мыслимых режимах. Виктор был технарём по натуре, и каждая новинка вызывала в нём чувство радости перед открывшимися возможностями её использования. Как и где применить доставшееся ему «чудо техники» он ещё не знал, но он был убеждён в том, что новые идеи и изменившиеся представления позволят ему – в быту или на работе – продвинуться ещё на шаг или два вперёд.

Он хорошо знал марки холодильников, неплохо разбирался в особенностях пылесосов. К нему нередко обращались с вопросами, касавшимися неисправностей того или иного вида бытовой техники. Он никогда не говорил в ответ: сделайте то или это, а мягко, с улыбкой советовал: а если попробовать уменьшить напряжение или перевести регулятор в такое-то положение, а может быть, мешок засорился (в пылесосе).

Но особенно силён он был в познании радиотехнической аппаратуры общего назначения. Он переменил несколько телевизоров, пока не получил нужную ему картинку и приемлемый звук. Долго экспериментировал с магнитной техникой, и всё-таки добился высокого качества воспроизведения на профессиональном магнитофоне. Комната, в которой он жил, была заполнена усилителями разных марок и увешана динамиками – от пищалок до басовых. Он хорошо разбирался в музыке. Записи его охватывали симфоническую музыку и джаз, а из эстрадных певцов – от Эдит Пиаф до Утёсова, Бернеса и Элвиса Пресли. И, конечно, Вертинский и Лещенко.