Читать «На передних рубежах радиолокации» онлайн - страница 189

Расплетин много работал. Я был на его семинарах и убеждался, что он «глубоко копает». Он просчитывал важнейшие параметры, никогда не забывая о «нюансах». Тщательно готовил аппаратуру к испытаниям, добивался их проведения на всех важнейших этапах работы.

Интерес предоставляла его манера работать с людьми и техникой.

Помню случай, когда настраивали станцию. Было это в гараже, высокое не включали. Расплетин несколько дней сидел в кабине, но настройка шла плохо: мешал фон, от которого не удавалось избавиться. Прихожу утром на работу, часов в 10 появляется еле стоящий на ногах Эмдин. «Не спим вторые сутки. Сегодня ночью «рыжий» придумал выход. Обвязал выходным кабелем несколько раз аппаратный шкаф – наводка прекратилась, все работает нормально». Как я понял, все усилия были направлены на обеспечение надежной земляной шины. Это к вопросу о наводках.

Когда настраивали блоки в лаборатории, Расплетин обычно делал обход разработчиков по утрам. Вникая, делал замечания, крутил регулировки. При необходимости, и если возникали новые мысли, возвращался обычно после обеда. Однажды он пришел ко мне, сел и стал рассматривать растр на индикаторе типа В. Включи-ка угловые маркеры, попросил он. Маркеры вырабатывались датчиком, который приводился во вращение эквивалентом станционного мотора. Ось датчика связывалась с мотором ременной передачей. Я включил маркеры, они появились на экране. «Почему они дрожат?» – спросил Расплетин. Действительно, вместо фиксированного положения на растре маркеры смещались и двигались в небольших пределах, создавая эффект дрожания. Стали рассматривать осциллограмму в каскадах формирования маркерных импульсов, потом обратились к датчику. Провозились более часа, никакого результата. Маркеры продолжали «дрожать». Расплетин встал и позвонил своему другу Фридбергу. Пришел Фридберг вместе с Чернецовым. Последний считался специалистом по различным механизмам. Долго обсуждали создавшуюся ситуацию. Пришли к выводу, что маркеры не должны дрожать. Но они дрожали. Стали рассматривать передачу с мотора на датчик. Было высказано предположение: ремень проскальзывает, полного зацепления нет, поэтому маркеры дрожат. Расплетин распорядился вызвать шорника. Я позвонил в цех. Минут через 15–20 появился пожилой человек с набором ремней через плечо и инструментальным ящиком в руке. Поняв задачу, он молча снял злополучный ремень, подготовил другой и натянул его на шкивы. Включили. Маркеры на экране замерли, и приняли точно фиксированную позицию. Когда шорник ушел, и стали рассматривать новую передачу, выяснилось, что по причинам, ведомым одному шорнику, он при смене ремня изменил направление вращения, что и дало нужный результат. После этого Расплетин долго еще при встрече со мной вспоминал этот случай, приговаривая: «Вот это дед, сам незаметный, а как помог».

Расплетин в своей работе был настойчивым человеком и всегда старался добиться нужного результата. Издержки были редкими, но случались. Помню два случая, когда Расплетин получил сильные электрические удары. Я был свидетелем обоих случаев. Вообще говоря, электрики и радисты по роду работы, бывает, оказываются под воздействием электрического тока. Весь вопрос в напряжении и мощности источника.