Читать «У истоков древнерусской народности» онлайн - страница 8

Так, несмотря на то что наши представления о древнем, до-славянском населении Верхнего Поднепровья — восточнобалтийских племенах — основываются преимущественно на лингвистических (гидронимических) данных, языкознание оказалось не в силах правильно определить, какую роль сыграли эти племена в образовании древнерусской народности. Балтийский субстрат в дошедших до нас памятниках древнерусского языка еле заметен, в ряде случаев спорен. Между тем восточные балты послужили в свое время мощным компонентом древнерусской народности. Еще меньший след в истории языка оставила ассимиляция древнерусским населением ряда финно-угорских группировок в глубинах Волго-Окского междуречья и на Новгородском Севере. Если бы отсутствовали исторические, археологические и этнографические свидетельства, говорящие об ассимиляции мери, муромы, веси и некоторых западных финно-угорских группировок, то на основании языковых данных было бы известно лишь о том, что на северных и северо-восточных окраинах древнерусской территории до прихода туда славянского населения жили финно-угры. Вопрос об их дальнейшей судьбе, о том, куда они делись в X–XIV вв., были ли они ассимилированы или, подобно некоторым другим родственным им племенам, отошли на север и восток, оставался бы без ответа.

Сказанное справедливо не только в отношении оценки компонентов древнерусской народности. Давно известно, например, что древний болгарский (тюркский) язык оставил лишь еле заметный след в качестве суперстрата в болгарской славянской речи, тогда как роль аспаруховых болгар в истории балканских славян и их раннесредневековой государственности была бесспорно весьма значительной.

Подобных примеров можно привести немало. Они говорят о необходимости постоянно корректировать показания лингвистики с помощью данных, добытых при изучении других источников. В неменьшей мере это относится к выводам, сделанным по известиям древних или средневековых авторов и тем более по археологическим данным, нередко еще более лоскутным и изобилующим лакунами, чем письменные свидетельства, относящиеся к эпохе сложения народностей.

Наука знает случаи комплексного использования различных источников при решении вопросов древней и средневековой истории. Наиболее ярким примером среди них являются труды выдающегося чешского славяноведа начала нашего века Л. Нидерле, уделявшего значительное внимание восточнославянской и древнерусской тематике. Если слависты-филологи, как уже указано, нередко согласовывали свои выводы с историческими свидетельствами, то Л. Нидерле широко использовал, помимо этого, также археологические, антропологические и этнографические данные. Комплексное их исследование привело Л. Нидерле к ряду объективных решений. По полноте охвата источников его труды не имеют себе равных. По тому же пути, привлекая различные данные, шел польский славист Т. Лер-Сплавинский. Но его исследования по сравнению с трудами Л. Нидерле ограничивались более узкой тематикой — вопросами происхождения славян и историей польских языка и народности.