Читать «Я не могу иначе. Жизнь, рассказанная ею самой» онлайн - страница 22

Итак, выбора у нас фактически не было: найти кадр в неизвестный оркестр представлялось непростой задачей (слова «раскрутка» вообще не существовало, ведь в 1966 г. по телевидению транслировалась одна-единственная программа). «Сарафанное» музыкальное радио тоже не работало. Одним словом, найти замену по ряду причин было крайне сложно.

В качестве стажера Валя поехала с нами в пробную поездку в Рязань, а тут и Лариса Змеевская собралась уходить из коллектива по личным причинам. Все решилось само собой.

Не устаю повторять – были другие времена. У нас в коллективе даже свадьбы в поездках играли, и это было в порядке вещей. С нами работал тогда еще неизвестный Вадим Мулерман, приехавший из Тулы, из оркестра Анатолия Кролла. Платили в региональных оркестрах мало, сущие слезы, и многие стремились в Москву, в московский оркестр. Разница в деньгах составляла двадцать рублей – сумма немалая (сто тридцать рублей вместо ста десяти). Я делаю акцент на деталях, чтобы стало ясно, насколько иной была ситуация в те годы и что значило место в любом, даже незнаменитом музыкальном коллективе столицы. Если музыкант не спивался (и не доводил дело до увольнения за профнепригодность), то он осознавал, что его место – на вес золота. Любимчиков тогда не было, в отличие от сегодняшнего дня, когда сплошь и рядом на сцене непригодные к профессии люди. В те годы «ремесленников от музыки» вообще не было, да и коллективов существовало немного.

Толкунова очень хотела закрепить свои позиции в нашем коллективе и, будучи еще стажером, сказала как-то раз моей супруге, рядом с которой сидела на репетиции: «Любочка, как же я мечтаю здесь петь!»

Валя была симпатичной, доброжелательной девочкой, но первое время сильно отставала от нас – сказался недостаточный уровень музыкальной подготовки, как и предрекал Эрик Тяжов. Мы все без исключения испытывали трудности, постигая основы настоящего джаза и специфической манеры исполнения, но ей было труднее всех. Славе Толмачеву посоветовали позаниматься с Валюшей, поднатаскать ее, чем он и занялся, но дело шло не так быстро, как хотелось.

Все разрешилось в поездке в Рязань. Юрий Сергеевич проникся чувствами к Толкуновой, и дальше началась совершенно другая история. Как было композитору совместить любовь и работу? Это сложный момент в жизни любого руководителя коллектива. Координировать работу оркестра – совсем не то же самое, что управлять крупным производством; ведь это живой организм, состоящий из творческих людей со своими нюансами, особенностями, ревностью. Для Юрия Сергеевича началась другая жизнь, когда весь состав узнал об их отношениях с Валей. Ему было труднее, чем кому-либо. Сложность состояла в том, что Толкунова заметно отставала от прочих участников в профессиональном смысле, но была при этом любимой женщиной руководителя, которого мы чуть ли не обожествляли. Такое положение вещей вызвало страшный антагонизм. Но Валя оказалась мудрой: она стала заниматься с ярым рвением, денно и нощно.