Читать «По Америке и Канаде с русской красавицей» онлайн - страница 35

Детям внушают простые истины: нельзя кормить рыб и диких животных. Нельзя прикасаться к зайчонку, ежу или черепахе, которая заползла на задний двор дома. Сын никогда не прибежит к отцу с криком: "Папа, я поймал ежика". Здешние дети знают не так много запретов, им позволено очень многое. Но дикие животные, рыбы, птицы – это не игрушки. На них можно только смотреть.

* * *

Доводилось бывать во многих зоопарках. Последний раз долго стоял возле совсем молодого медведя гризли. Если по прямой, посетителей зоопарка отделали от медведя шагов десять-двенадцать. Перед зрителями металлическая загородка по пояс взрослому человеку, за ней глубокий ров, – это чтобы мишка не перебрался на эту сторону. И все – больше никаких препятствий, металлических сеток, прутьев ограждения или толстого стекла.

Впереди медведь, который качается в гамаке, сделанном из веревки в три пальца толщиной. Он высовывает язык, словно передразнивает зрителей. Есть у медведя своя пещера, где он, утомленный вниманием, отдыхает после обеда, есть свой бассейн.

Отличие от наших зоопарков даже не в отсутствие железного забора, а в том, что посетители не пытаются кормить зверей, никто не бросает медведю или жирафу конфеты, печенье или хот доги, которые продаются на каждом шагу. На видных местах не развешаны таблички: "Кормить зверей строго запрещается", в них нет надобности, и полицейских в зоопарке не встретишь, и охраны не видно, – просто никому в голову не приходит – подкармливать зверей булками или конфетами.

В одном русском зоопарке я видел как два парня, лет под тридцать пытались бросить медведю батон белого хлеба. От зверя парней отделял турникет, высоченный забор из железных прутьев, железная сетка, натянутая на рамку, и стеклянная стена. Ну, многие посетители старались забросить за препятствие конфеты или объедки бутербродов, – не получалось, слишком высоко.

Но эти два персонажа, вдохновленные вниманием девушек, проявили настоящее упорство. Они вставали на турникет, забирались на плечи друг другу, – и бросали, бросали… И все это при большом скоплении народа, под одобрительные крики "болельщиков". Парни все-таки добились цели: со сто первой попытки закинули медведю грязный искрошенный батон.

* * *

Мы побродили вдоль реки, заметив только пару рыбаков на другой стороне, пошли дальше по течению и выбрали хорошее место в небольшой заводи, на песчаном берегу под ивой, разложили стульчики и забросили удочки. Течение быстрое, но в заводи вода – гладкая, словно зеркало. Она прозрачная, какого-то непередаваемого изумрудного цвета, словно подкрашенная зеленкой.

Хорошо видны длинные водоросли, течение реки расчесывает их, путает и снова расчесывает. Рита молчала, смотрела на воду, на поплавок. Кажется, она без слов поняла, рыбалка – это не утилитарное, а поэтическое занятие. Ее высший смысл – молчаливая созерцательность, чувство общности с природой, интуитивное постижение внутреннего мира человека, самого себя, – а не число пойманных рыбешек. Да, Рита все-таки натура поэтическая, – подумал я.