Читать «По Америке и Канаде с русской красавицей» онлайн - страница 23

– Тут неподалеку, на этой стороне реки, дом Евгения Евтушенко, – сказал я, когда садились в машину. – Ну, если интересно, можно посмотреть. Он получил грант от местного университета, переехал сюда более двадцати лет назад.

– Что значит грант?

– Значит: живи, как хочешь, делай, что хочешь. А зарплата тебе идет. За то, что ты известный, талантливый, признанный, за заслуги перед поэзией. И вообще… Почему бы не дать грант талантливому человеку. Есть кое-какие обязанности перед университетом. Минимальные. Грант – это хорошие условия работы. Живи, твори, не думай о куске хлеба. И радуй людей стихами.

– А почему в России для Евтушенко не нашлось гранта? Ну, этого куска хлеба?

– Не знаю. У нас на добрые дела всегда денег не хватает, – так уж повелось. Он уезжал в начале 90-х. Ты не можешь помнить, что это было за время. Поэзии не стало… Тогда казалось, что она умерла навсегда. Все-таки поэзия выжила… После переезда он поклялся, что его теперешняя жена, американка, – будет последней женой. И, что интересно, слово сдержал.

– Значит, мачеха милее матери? Чужбина лучше родины?

– Получается, что так. Двадцать с лишним лет на одном месте – это же целая жизнь. А для поэта – целая вечность. После Москвы к этому климату, влажному и жаркому, особенно когда из Техаса дует горячий ветер, – привыкнуть очень трудно. Тем более немолодому человеку. Еще труднее после Москвы, где у Евтушенко было полгорода знакомых, погрузиться в эту тишину и безлюдье.

– Но ведь он как-то выдержал… Тут тихо, спокойно. Тишина располагает к поэзии.

– Есть на света места, где поэтам, особенно русским, селиться противопоказано. Одно из таких мест – Оклахома. По себе знаю: тишина поначалу приятна, но постепенно начинает действовать на нервы. Не представляю, как он это выдержал. И вообще… Русский поэт, который добровольно поселился в резервации индейцев… В том месте, куда со всей Америки краснокожих сгоняли силой, под ружейными дулами и штыками. Как-то все это странно, загадочно. Это именно то, что мы называем мистикой.

– Эмиграция, добровольная ссылка, тюрьма… Это как раз то, что нужно писателю или поэту. Опыт жизни, перемена мест… Ну, до тюрьмы, слава Богу, не дошло. Но при чем здесь индейская резервация?

– Позже объясню. Мне кажется, Евтушенко спасло то, что он не умел сидеть без работы. Ездил по университетам, выступал. Американцы писали, что он удивительно стихи читает. Будто поет. Если с такими интонациями, с таким чувством ритма можно читать телефонный справочник, – и аудитория будет плакать. Или подпевать.

Почему-то казалось, что Рита откажется взглянуть на дом Евтушенко, я был почти уверен, что она не поклонник именно этого поэта.

– Ой, это великолепно… Много-много лет назад, еще маленькой девочкой, я видела его дачу в Переделкино, даже внутри была. Обычный деревянный курятник с двускатной крышей. Холодный и сырой. За глухим высоким забором. А здесь, наверное, дворец?