Читать «К далекому синему морю» онлайн - страница 169

Морхольд, скинувший маскхалат и теплую куртку, сглотнул. Стало жарко. Очень жарко. Она стояла вполоборота, чуть подняв бедро и прикрыв грудь рукой. Отвернувшись лицом к стене. Святая невинность, что и говорить. Афродита, пеннорожденная, омытая волнами океана и смывшая грехи на века вперед. Прекрасная, непорочная и несущая на себе печать адской искусительницы суккуба. Мария-Магдалина эпохи ядерного распада, прикрытая только длинными волосами, распущенными по плечам и спине, и рукой.

Влажная кожа блестела, заставляя сердце стучать очень быстро. Так, что она явно могла услышать эту дробь. Хотелось оказаться рядом, взять в ладони скользкое теплое и прекрасное. Не выпускать, гладить, проводить ногтями по ложбинке на спине, по покатому сильному бедру. Вцепиться губами и зубами в шею, в крутое плечо. Прижать, закинув крепкую ногу на себя, и…

Морхольд взял мочалку, висевшую так, что и впрямь не дотянуться. Шагнул ближе, переступая через одежду, сброшенную на пол. И замер. Из-за нескольких вещей.

Из-за Жути, неожиданно взъерошившей перья.

Из-за запаха, идущего от одежды Милены и ее самой.

Запаха давно немытого тела, смешанного с очень густой вонью зверя и крови.

Крови, пролитой неоднократно, пролитой литрами, засохшей, отмытой, но…

Но въевшейся в кожу.

И из-за крохотного кусочка безумно белой кожи, видневшейся из-под локтя.

И, ведь точно, размер все-таки был не меньше пятого. Но на этом приятное закончилось. Сразу и бесповоротно.

Единственное, что Морхольд успел, так это хлестнуть наотмашь мочалкой и добавить вскользь ногой. Милена, даже не ойкнув от удара по открытой части лица, ушла в сторону, не поскользнувшись в поддоне. И Морхольд, выматерившись, почти сел в шпагат.

Успел откинуться в сторону, поднять руку, когда прямо по предплечью пришелся удар первым попавшимся ей под руку предметом. Это была кочерга. Кочерга, скрученная из алюминиевой трубки. Удар обжег руку, даже почти отбил ее, но ненадолго. Он смог выкрутиться и ударить ногой снизу. Попал в голень, заставив девушку зашипеть и отпрыгнуть в сторону. Высоко заверещала Жуть, явно кидаясь на кого-то.

– Оставить живой! – крик Милены показался куда выше. – Головы оторву!

Морхольд перекатился по полу, пытаясь дотянуться до оружия. Не вышло. С лестницы, визжа и швырнув в него короткий дротик с широким концом, ввалился первый из Детей Зимы. Морхольд уклонился, но его вещи отлетели от удара ногой, и на сцене оказались еще двое актеров.

Морхольд замер, понимая, что из оружия – только табурет и нож на поясе. Хотя бы что-то, ну-ну.

Тяжелая, сколоченная из бруса и досок деревяшка была неудобной. Но тяжелой, такой, что легко раскроила бы голову любому из худых подростков, стоящих напротив него. И Милену, заходившую со спины. Судя по воплям с лестницы и азартным боевым крикам Жути, там нашлась еще парочка Детей.

По-волчьи поджарых, смотрящих глубоко посаженными глазами на худых хищных лицах. Хищных не из-за выражения на них, нет, Морхольд терпеть не мог такие штампы. Когда у человека зубы подпилены и изо рта смотрит настоящий частокол, а рожа с пятнами белой отмороженной кожи покрыта засохшими полосами бурой и недавно выпущенной крови… как еще сказать точнее?