Читать «Подснежник на бруствере» онлайн - страница 7

Командиры ушли. Ганночка, присев на краешек нар, сворачивал цигарку. Петренко, смущенный представлением комбата и нашим пристальным вниманием, стоял у двери, не решаясь сесть.

Так вот они какие, гордость армии, гроза фашистов! Худое, почти черное от загара лицо Михаила Ганночки изрезали глубокие складки, в уголках прищуренных глаз веером собрались морщинки — не то от привычки целиться, не то от дум, — тонкие губы плотно сжаты. Совсем не похож на него Петренко — румянощекий хлопец с густыми черными бровями, сросшимися на переносье.

— Ой, какой шершавый! — ойкнула Зоя Бычкова, огладив приклад винтовки Ганночки. — Сколько ж тут зарубок?

— Та от до сотни догоняю…

Землянка ахнула. Во время инспекторских стрельб в запасном полку мы слышали о знаменитой, бьющей без промаха винтовке Ганночки, на прикладе которой снайпер отмечал ножом каждое удачное попадание. Винтовка пошла по рукам…

— Вот бы и мне такое «вещественное доказательство»! — помечтала вслух одна из девушек. — Хотя бы к концу войны.

— А я не стану свою красавицу винтовочку портить, — не соглашалась другая. — Слишком много чести для фрицев — персонально каждого отмечать.

— Ты сначала хоть одного отправь в «Могилевскую губернию», — говорила третья.

Словом, шум поднялся немалый. Саша Шляхова попросила:

— Товарищ гвардии старшина, расскажите, как вы первого своего фашиста срезали.

Ганночка только руками развел.

— Хоть убейте — не помню, как в тумане был. Я из простой трехлинейки тогда стрелял. Снайперскую мне позже вручили, когда я уже больше десятка их нащелкал. У меня тоже к вам, дивчатки, вопросец, — сказал он вдруг. — Мабуть, хохлушки е у вас?

Отозвались сразу две — Клавдия Прядко и Саша Шляхова. Лицо снайпера расплылось от удовольствия, когда он услышал родную мову. Он забросал подруг вопросами.

— А з видкиля вы? А чому не на том, не на Украинськом фронте? А батько, маты е?

Узнав, что Прядко в первые месяцы войны потеряла семью, Ганночка поведал свою беду. Он и сам ничего не знал о жене и родных, оставшихся на оккупированной Днепропетровщине. Знает только: ему есть за что мстить врагу. В одном снайпер был не согласен с Клавдией, заявившей, что ей, одинокой, умирать не страшно.

— Про смерть нэхай думае той катюга проклятый!

Пока земляки беседовали, мы атаковали Петренко. Какой его боевой счет? Много ли девушек в батальоне? Есть ли у него зазноба — здесь или в тылу? Хлопец заливался румянцем от столь дружной снайперской атаки.

Естественно, что Ганночка стал инструктором-наставником украинской пары: Прядко и Шляховой. А на Петренко был такой большой спрос, что он взмолился:

— Може, ще хохлушки есть?

— Ни. Осталысь тилькы уральские, — подала голос Клава Маринкина.

— Вы з Урала?.. Ну що ж, ходитэ до мэнэ!..

Нам с Зоей в учителя назначили опытного снайпера Василия Шкраблюка. К паре, в который была Нина Обуховская, приставили пожилого сержанта Николая Санина, успевшего уничтожить около полусотни гитлеровцев. И другие снайперские пары не были обижены, для всех нашлись инструкторы.

Первый день прошел в знакомстве с батальоном и его людьми. Хороший здесь был народ! Конечно, встречались и такие, кто поначалу смотрел на нас с недоверчивой или иронической улыбкой, нашлись и шустрые ухажеры, отпускавшие по нашему адресу ловкие или, наоборот, неуклюжие комплименты. Только не до них было! Не терпелось выйти на первую «охоту», доказать, что мы не зря заканчивали снайперскую школу.