Читать «Чехия без вранья» онлайн - страница 130
Вячеслав Борисович Перепелица
Особенно потянулись чехи к России в XIX веке, после наполеоновских войн. Прошли русские солдатики по чешским землям, и чехи вспомнили, что они – славяне. А великие просветители – «будители» трудились не покладая рук, возродили чешский национальный язык, издавали книги и газеты на чешском, многотомные труды по чешской истории, создавали национальный чешский репертуар для театра. И самое главное – все это вызывало огромный энтузиазм и отклик в чешском обществе, от интеллигенции до простонародья. Чехи осознали себя единой нацией со своим языком, историей и культурой. И они понимали, что защитить от австрийского гнета и немецкого культурного засилья сможет их только Россия: и народ по языку и культуре близкий, большой, добрый и понятный, только шибко бородатый. И царь-батюшка добрый – сербов и болгар в обиду не дал, с турками за них воевал.
В народной среде эти симпатии приобрели трогательный, наивный характер. Принято было за семейным рождественским столом один из тостов провозглашать за русских. А недавно я узнал умилительную, хоть и немного странную, пословицу, бытовавшую в XIX веке в Чехии: «Как должны быть часы в каждой чешской семье, так должен быть и один русский». Неудивительно, что за австрийского императора в Первую мировую чехи воевать решительно не желали и сдавались в русский плен целыми полками. В это же самое время видный чешский политик Карел Крамарж (и не он один!) вынашивал идею присоединения Чехии к Российской империи. Интересно, что жена у Крамаржа была русская. Однако первым президентом свободной Чехословакии стал Томаш Гарриг Масарик, у которого жена была американка. Впрочем, власть в России к этому времени захватили большевики, так что вопрос о присоединении отпал сам собой.
Однако русофилия в Чехии не ослабевала и выразилась в колоссальной поддержке русской эмиграции. И большая заслуга в этом президента Масарика. Он лично пригласил в страну бежавших с добровольческой армией, а позже и ученых, литераторов, журналистов, изгнанных из России по указанию Ленина. На их обустройство было выделено тридцать семь миллионов крон, а в дальнейшем по инициативе Масарика культурные учреждения русской эмиграции получали финансовую поддержку. Это называлось «русской акцией». К этому времени русские беженцы, намыкавшись по всему миру, худо-бедно расселились в разных его уголках. Относительно благополучно устроились в Париже, где бывшие царские офицеры создали первую русскую мафию таксистов, прообраз нынешней московской.