Читать «ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны» онлайн - страница 327

Если те, кто принимал участие в культурной холодной войне, действительно верили в то, что они делали, то про них нельзя сказать, что они сознательно обманывали других. Даже если всё это было вымыслом и искусственной действительностью, тем не менее оставалось правдой. Однажды кто-то сказал, что если собака пометила Нотр-Дам, это не означает, что с собором что-то не в порядке. Но есть другая пословица, которую Николай Набоков любил цитировать: «Невозможно выйти сухим из воды». Демократический процесс, который западные «рыцари культурной холодной войны» поспешили сделать легитимным, был подорван его собственной недостаточной искренностью. Свобода, которую он обеспечил, оказалась скомпрометированной несвободой в том смысле, что всё это основывалось на противоречивом императиве необходимой лжи. Контекст холодной войны, как он понимался наиболее воинственной частью интеллигенции в Конгрессе за свободу культуры, заключался в том, что деятельность велась под знаком полнейшей верности идеалу. Цели оправдывали средства, даже если приходилось лгать (напрямую или путём замалчивания) коллегам; этика подчинялась политике. Они перепутали свою роль, преследуя собственные цели, играя на душевном состоянии людей, выставляя вещи в нужном им свете, в надежде на достижение определённого результата. Это работа политиков. Задача интеллигента должна состоять в том, чтобы правдиво изображать политика, его скупость в раскрытии фактов, его защиту статус-кво.

Преследуя абсолютистскую идею свободы, они, в конце концов, предложили другую идеологию - свободоизм, или нарциссизм свободы, - которая превознесла доктрину над терпимостью за еретические взгляды. «И конечно, Истинная Свобода - намного лучшее название, чем просто свобода, - говорит Энтони в «Слепом в Секторе Газа». - Истина - одно из магических слов. Объедините его с волшебством слова «свобода» и получите потрясающий эффект... Умные люди не говорят об истинной истине. Я думаю, что это звучит слишком странно. Истинная истина... истинная истина... Нет, это явно не звучит. И сильно напоминает beri-beri (авитаминоз) или Wagga-Wagga (австралийский город Уогга-Уогга. - Прим ред.)» .

Эпилог

«Замороженность бывает и качеством

человеческого мозга».

Дэвид Брюс (David Bruce)

После рокового лета 1967 года Николай Набоков получил от Фонда Фарфилда щедрое вознаграждение в размере 34 500 долларов и переехал в Нью-Йорк, чтобы читать лекции «Искусство в социальной среде» в Городском университете, где он получил грант при содействии Артура Шлезингера. Набоков и Стивен Спендер обменивались сплетнями о своих бывших собратьях и шутили о написании «забавной, как у Гоголя, истории о человеке, который, независимо от того, что бы он ни делал, и кто бы ни был его работодатель, обнаруживал, что ему всегда платило ЦРУ» . В 1972 году между ними произошла небольшая размолвка. Исайя Берлин советовал Набокову позволить проблеме утихнуть. «Оставьте его», - сказал он. Берлин также предостерегал Набокова от публикации своих воспоминаний о Конгрессе. Дело в том, что Набоков в 1976 году то ли шутя, то ли всерьёз обещал написать книгу под названием «Лучшие времена ЦРУ» (Les Riches Heuresdu CIA). «Если вы серьёзно настроены сделать это, позвольте мне дать вам искренний совет - не делать этого, - предупреждал Берлин. - Память склонна нас подводить; предмет по меньшей мере серьёзный... Я сомневаюсь, что вы хотите весь остаток вашей жизни быть в центре бесконечного скандала... Таким образом, позвольте мне настоятельно посоветовать вам оставить это минное поле в покое» .