Читать «Гарсоньерка» онлайн - страница 110

Ева Мария вскидывается:

– Как это? Об этом и речи никогда не было!

– Он хотел отправить вас к психиатру, который специализируется на… как бы это лучше сказать… на зависимости такого рода, он чувствовал, что уже не в силах вам помочь, а главное – все и без того стало слишком сложно.

– Слишком сложно? Как это?

– Он сказал, что у вас произошел перенос.

– Перенос? Что еще за перенос?

– Любовный.

– Вот уж неправда! Что вы такое говорите? Витторио никогда бы не мог сказать вам ничего подобного, вы врете, вы берете меня на пушку!

– Не надо так волноваться, госпожа Дариенцо.

– Да вы сами-то соображаете, что несете?

– А разве вы не были немного влюблены в Витторио Пюига? Кажется, влюбленность в своего психоаналитика – такое часто случается с женщинами?

– Нет. Клянусь вам, нет. Клянусь моим сыном.

– К сожалению, такая клятва немногого стоит, если принять во внимание ваши отношения с сыном.

– Не смейте так говорить, мой сын – самое дорогое, что у меня осталось.

– То, что сын «самое дорогое, что у вас осталось», не означает, что он вам дорог.

– Не смейте…

– В день убийства у вас был сеанс с доктором Пюигом, вы могли украсть у него ключи…

– Не могла, не могла!

– …и спокойно войти к нему в квартиру вечером. Вы ревновали к Лисандре Пюиг?

– Да я с ней даже знакома не была.

– Необязательно быть знакомым с кем-то, чтобы ревновать к этому человеку. Госпожа Дариенцо, мне кажется, вы убеждены, что ваша дочь погибла, замученная военными, а точнее – была сброшена с самолета в Рио-де-ла-Плата. Если бы нечто подобное происходило на самом деле, об этом было бы известно.

– Это известно. Что вы скажете обо всех свидетельствах, обо всех погибших?

– Досужие вымыслы. Госпожа Дариенцо, не видите ли вы определенного сходства между гибелью вашей дочери, какой она вам представляется, и гибелью Лисандры Пюиг, выброшенной из окна пятого этажа? В обоих случаях речь идет о падении в пустоту. Может быть, вам хотелось воспроизвести ту, придуманную вами, сцену?

Ева Мария застывает.

– Да что вы несете! Никакую сцену я не хотела воспроизвести. – Ева Мария встает: – Все, хватит, уходите отсюда.

Эстебан приближается к комиссару Пересу. Сжав кулаки. Комиссар качает головой:

– Не советую вам этого делать, молодой человек, даже и не думайте. – Он поворачивается к Еве Марии: – Госпожа Дариенцо, знаете ли вы, что кроме вас никому из пациентов доктора Пюига не пришло в голову пойти в тюрьму на свидание с ним?

– Ну и что? Если кто-то делает то, чего не делают другие, разве это означает, что он преступник?

– Я далек от такой мысли. Мне просто хотелось сказать, что доктор Пюиг очень внимательно слушал, как вы ведете свое расследование. Впрочем, мы тоже, вы ведь не думаете, будто мы пускаем на свидания кого попало без присмотра. Доктор Пюиг собрал против вас серьезное досье, логика убедительная. Все совпадает.

Ева Мария ходит взад-вперед по гостиной. Она плохо соображает, но пытается понять. Значит, Витторио обвиняет – ее. Витторио хочет найти другого возможного убийцу, все равно кого, подделать правду, все подтасовать так, как ему надо. Как с Фелипе. Любой ценой найти другого виновного. Чтобы посадили за решетку вместо него. В конце концов, упрятать за решетку женщину, которая только и делает, что оплакивает умершую дочь, – наименьшее зло. Какая разница, где оплакивать дочь – дома или в тюрьме? А у него еще столько всего впереди, тысячи вещей, которые надо испытать, сотни пациентов, которым надо помочь, десятки женщин, с которыми стоит переспать. Вот он и натравил на нее полицию. Ему же надо было найти виновного, чтобы оправдали его самого. Ева Мария останавливается. Резко. Выходит из гостиной. Возвращается со своим коричневым рюкзаком. Потертым. Открывает его и вываливает все кассеты к ногам комиссара Переса: