Читать «Письмо дяде Холмсу» онлайн - страница 45

– Концерт окончен, – сказал Алешка. – Сматываемся.

И мы смылись. Унося с собой еще одну загадку. Или тайну.

Ночь была тихая, светлая, снег приятно похрустывал под ногами. Над нами сиял месяц, и перемигивались звездочки. Где-то далеко сонно лаяла собака.

– Зря без лыж пошли, – сказал Алешка. – Сейчас бы покатались. А еще лучше – чайку попить. У меня уже нос красный.

Мы уже свернули в свою калитку, как мимо дома, по тупиковой дороге, промчалась машина и исчезла за березовой рощицей.

– И чего он тут шляется? – задумался Алешка. – Дим, ты номер не заметил?

– Не заметил. Его, по-моему, вообще не было.

Странно это…

Перед операцией мы хорошенько выспались. Часов до двенадцати.

А потом Алешка свернул нафталиновый тулуп Митька и обвязал его бечевкой.

– Пошли, – сказал он. – Пошли к деду Васе и бабушке Клавдии. Там нам будут рады. Забирай тулуп.

– А зачем?

– Это наше прикрытие, Дим.

– Мы что, ночевать в поле будем, под тулупом?

Алешка только вздохнул устало: ну что делать, если у меня такой… сложный брат. Любимый к тому же и единственный. Поэтому спрашивать, а почему нам будут рады, я уже не стал.

Мы заперли дом, встали на лыжи и снова пошли в деревню Пеньки.

На этот раз сэр Вася был дома – возле ворот стоял голубой Буян. Он был чем-то похож на устало дремлющую лошадь. Из дома доносился визгливый голос Клавдии, сердитый стук и звон посуды.

Когда мы вошли, дед Вася сидел на табуретке возле окна и подшивал валенок. Клавдия возилась возле печи и воевала:

– На тебя валенок не напасешься! Опять продрал! Одни убытки от тебя! Сидит, штопает! И куфайку гдей-то продрал!

– Клаша, – смирно оправдывался дед, – этим валенкам десять лет. А куфайке… – Он не договорил и повернулся к нам. – Здорово, хлопцы. Как жись?

– Нормальная жись, – ответил Алешка. – Мы совсем забыли…

– Ничего вы у нас не забыли! – поспешила Клавдия.

Алешка на эти слова – ноль внимания.

– Мы забыли дедушке шубу передать. Митёк нам велел. Говорит, что ж это – такой хороший человек, а ходит и зимой, и летом в драной куфайке.

– Кто здесь хороший человек? – Клавдия грозно подперлась руками, огляделась по углам. – Чтой-то его не видно! Шубу ему! А родная жена Клавдия должна в обносках по холоду ходить?

Я, между тем, положил тулуп на лавку, развязал бечевку.

– Ох ты! – восхитился дед. – Ай да шуба! В ней и на рыбалку можно ходить. Да и в театр не стыдно.

У Клавдии разгорелись глаза.

– Ну-ка, дай-ка. Примерю-ка.

Она выхватила из рук деда тулуп, подошла к зеркалу, сунула руки в рукава.

Однако дальше дело не пошло. Тулуп на ней не сходился.

– Вишь, какая ты у меня дородная, – вежливо сказал дед. – Прямо царица.

– Прямо владычица морская, – добавил и Алешка с незаметным смешком.

Царица и владычица, покраснев от натуги, пытаясь свести вместе полы тулупа и застегнуть пуговицы, подозрительно на него глянула.

– Сейчас лопнет, – испуганно шепнул мне Алешка.

– Царица? – шепнул я.

– Шуба.

Клавдия с сожалением стащила с крутых плеч тулуп и громко чихнула. Даже стекло в окне задребезжало.

– Забирай! – Клавдия с сожалением швырнула тулуп деду. – Нафталином провонял. Не пустят тебя в нем в театр.