Читать «Фейерверк в пробирке» онлайн - страница 14

У него в подвальной каморке, точь-в-точь как у папы Карло, вместо нарисованного очага висела рама от картины. Сама картина не сохранилась (это было живописное полотно под названием «Учащиеся седьмого класса на уборке урожая черешни в Краснодарском крае»), но в нее были вбиты гвоздики, на которых висели ключи. А над каждым ключом – указующая бирка. «Каб. дир.», «Каб. зав.», «Спортзал», «Учит.» и так далее до «Подв.» и «Чер.». Подвал и чердак, значит.

Ключи наш Блин-картошка выдавал под роспись в толстой тетради. «Ключ взял – ключ сдал». И надеяться, что он, в свете последних требований по борьбе с терроризмом, добровольно выдаст ключи от чердака, – это большая наивность. От которой мы давно уже избавились.

Остается простая военная хитрость. На грани кражи. Впрочем, если что-то взял без спроса и вернул (тоже без спроса) – это уже не кража. Так в Уголовном кодексе написано. И наказание за это не воспоследует. Если, конечно, ты этим чем-то не успел что-то натворить.

Короче говоря, я сбежал в подвал и постучался в дверь каморки. За дверью слышались грустные звуки флейты. Блин-картошка, учитель по труду, мечтал быть учителем пения. Но для этого ему не хватало специального образования. И потому мелодии из его флейты выходили робкие и печальные.

Сейчас он тоже готовился к выступлению на торжествах во имя Дня нашей школы.

– Можно, Иван Кузьмич? – спросил я, входя в каморку.

Блин-картошка отнял от губ флейту, положил ее на верстак.

– Знаешь, Дим, что я сейчас играл? – задушевно спросил он.

– Наверное, полонез. Который Огиньски. – Угадать было нетрудно. Ничего другого Блин-картошка играть не умел.

– Ты молодец, глубоко изучил мировую музыкальную культуру, – похвалил меня флейтист с трудовым уклоном.

– И вы тоже, – похвалил я его. Кукушка с петухом. – Иван Кузьмич, меня Анна Петровна прислала за ключом.

– Сними, распишись, – он снова приложил флейту к губам. – Не потеряй, блин-картошка. А то ухи оторву.

– Что вы, Иван Кузьмич!

– Да, ты мальчик аккуратный. Давай я тебе сыграю. Твой любимый полонез.

– В другой раз, Иван Кузьмич, – одной рукой я снял с гвоздика ключ от кабинета физики, а другой – от чердака. – Анна Петровна ждет.

Я расписался в тетради и выскочил за дверь. Успев краем глаза заметить, что из двери, за которой занимались наши химики-подпольщики, тянется струйкой вонючий дымок. Уж если кто и взорвет нашу школу, так это они – алхимики!

Перед последним уроком мы с Алешкой пробрались на чердак. Включили свет.

Здесь было здорово. Пыльно, все завалено старым школьным имуществом. Со следами деятельности наших предшественников. Три дырявых глобуса – будто ими в футбол играли, старые учебники, макет доменной печи в разрезе, доска из линолеума, на которой сохранилась историческая надпись мелом: «Ирка – дура!» Бродя меж этих остатков, мы вдруг шарахнулись, наткнувшись на останки – в углу стоял почти полный скелет со школьной форменной фуражкой на голом черепе. Такие фуражки носили наши отцы и деды.