Читать «Под девятой сосной в чистом поле» онлайн - страница 23

Савелич закуривает трубку, и легкий прозрачный дымок тянется к лесу…

– Нет, милок, – неспешно говорит Савелич, пыхтя трубкой, – энтого хода давно-давно нет. Зря мальцы об этом болтают. Обвалился он, залило его водой из речки. Не, не найти его.

– А как же тогда этот жулик в церковь пробрался?

– Кто ж его знает? На то он и жулик.

– А вы ключи никому не давали?

– Что ты, милок! – дед Савелич даже пугается. – Вот как вечером запираю церкву на три замка, да в полночь еще проверю, так ключи сразу батюшке сдаю, под его присмотр. И за ночь кругом храма сколько разов обхожу. Никакая мыша не пролезет.

– Пролезла же! – вспыхивает Алешка. – И столько ценностей утащила.

– Вот я и думаю, – дед выбивает трубку и убирает ее в карман, – тут, милок, без нечистой силы не обошлось. У нас ведь в округе отродясь и колдуны водились, и ведьмы гнездились. Одна Полинка заполошная чего стоит!

Ну да, полезет Полинка в церковь красть – ей все некогда.

– Чертяка какой-то завелся, не иначе…

Потом они вместе обходят церковь. Савелич проверяет запоры и решетки на окнах. Ходят они в густых зарослях, которые заполонили все старое кладбище вокруг храма. Там стоят покосившиеся кресты и памятники со странными надписями старинными буквами. Все это скрыто густым кустарником и высокой травой. В кустах попискивают спросонок птички, в траве шмыгают неугомонные мыши.

Тишина. Только вздрогнет высоко на колокольне какой-нибудь колокол да взлает в селе собака.

Возле одной из стен Алешка вдруг замечает меж кустов идущие куда-то вниз каменные полуразрушенные ступени, огороженные кривой железной оградой. Ржавчина на ней висит лохмотьями.

– А это что? – спрашивает Алешка Савелича.

– Тама подвал. Не лазь туда. Нехорошее место. Я туда упавшие кресты с могил складаю.

– А он куда-нибудь ведет?

– Да никуда не ведет. Завалено там все, аж до верха. Не проберешься.

Ну да! Алешка-то не проберется?

Они заходят в церковь. Справа от входа – дверь в каморку, где Савелич держит свой инструмент: метлы, веники, лопаты.

Он снимает с гвоздя связку ключей и, выйдя, тщательно запирает входные двери.

– А что же, – вдруг спрашивает Алешка, озаренный какой-то догадкой, – эти ключи там весь день висят? Без присмотра?

– Ну какой присмотр, если я эту каморку взаперти держу и никого в нее не допускаю.

– Никого-никого?

– Не, никого – мое место. Однова, правда, электрика впускал, там щит у меня с предохранителями. Ну, он при мне все исправил. Я ежели только на секунду отвлекался, батюшка зачем-то позвал. Но хорошо помню – с полдороги вернулся и ключи с гвоздя на всяк случай снял.

– Хорошо помните? – настырно уточнил Алешка.

– Как самого себя! – Дед хлопнул в грудь ладонью. – Еще почему помню: как их брал, так они легонько покачивались. Мне и подумалось – с чего бы это им? Сквознячком, видать, проняло.

Надо Алешке отдать должное: он сразу сообразил, что сквознячок тут ни при чем. Ключи покачивались на гвоздике оттого, что кто-то чужой их в спешке на этот гвоздик повесил. А раз повесил – значит, и снимал. Но Алешка об этой догадке промолчал. Только спросил: