Читать «Скелеты в тумане» онлайн - страница 79
Валерий Борисович Гусев
Море волновалось, шумело прибоем, по тугому брезенту стучал дождь. Мы прижались к маме с двух сторон, она обняла нас руками, как наседка крыльями своих птенцов, а Алешка вдруг сказал:
– Вы хорошие родители. Нам нравится. Да, Дима?
Мама засмеялась и сказала, что она никогда еще не слыхала таких приятных слов, разве что от папы, в молодости. Ради них можно потерпеть и комаров, и дожди, и прочие трудности походной жизни…
Избушка стояла почти на самом берегу, среди круглых валунов, под двумя большими соснами. На мшистой крыше ее лежали камни, чтобы не сорвало ветром, и снаружи она была вся мокрая, сутулая, нахохлившаяся, а внутри – ничего себе.
В ней было все, что нам нужно: печурка, широкий топчан, стол у окна и две лавки. У печки – сложена наколотая растопка и охапка дров, на печке – закоптелый чайник и коробка спичек, а за печкой висели какие-то кульки.
– А там что? – спросил Алешка, став на край топчана и пытаясь до них дотянуться.
– Там продукты, – сказал папа. – Крупа, соль, чай.
– Тут, значит, кто-то живет?
– Нет, просто обычай такой – оставлять в избушке дрова и самое необходимое. Забредет усталый и голодный человек, а тут для него и стол, и кров.
– Мудрый обычай, – согласился Алешка. – Везде бы так.
Повзрослел он, однако, повзрослел.
Мы немного прибрались, подмели пол, обмели паутину. Расстелили на топчане палатку, а на нее положили спальники и одеяла. Разобрали продукты.
Вот только в единственном окошке не было стекла. Но мама разыскала в вещах полиэтиленовый пакет, мы распороли его и закрепили на оконной раме.
К этому времени разогрелась печь, которую папа растопил сразу же, как мы вошли, и на ней зашумел закоптелый чайник и запрыгала на нем, дребезжа, крышка.
Тут уж мы совсем повеселели…
А после чая развесили вокруг печки все, что у нас было мокрое. Мама даже ухитрилась просушить на плите крупу и соль.
А Лешка тем временем облазил всю избушку и сделал еще три полезные находки: потрепанную книгу, керосиновую лампу, в которой булькал керосин, и какую-то железную коробку на ножках.
– Ура! – сказал папа про коробку.
– Почему? – спросил Алешка.
– Это походная коптильня. Мы теперь на дорогу таких деликатесов наготовим, почище хвойных куропаток. Треску закоптим, пару уток.
– Лучше две пары, – посоветовал Алешка.
Папа засмеялся и пошел за дровами, потому что хотел хорошенько протопить избу на ночь. Чтобы мы как следует обогрелись и обсушились.
– Чайка бродит по песку – моряку сулит тоску, – сказал он, сбрасывая на пол дрова. – Шторм надвигается. Надо лодку на берег вытащить, иначе ее в щепки разобьет.
Мы вышли наружу. Где-то за островами что-то шумело. Дальние облака низко стелились над морем и казались неподвижными, а ближние как сумасшедшие неслись по небу, будто в панике удирали от какой-то большой неминучей беды.
Лодка прыгала у берега, пытаясь на него выскочить. Незакрепленный гик мотался из стороны в сторону. Брезент на каюте надувался пузырем, вот-вот вспорхнет и улетит, сорвавшись со своего гнезда.
Папа добрался до кормы и снял с нее руль, уложил его в кокпит, притянул шкотом гик и отшнуровал от него свернутый парус.