Читать «Москва подземная» онлайн - страница 15

В 1828 году Лодер начал строительство первого в России Заведения искусственных вод.

Вскоре неприметный Хилков переулок на Остоженке стал местом «всеевропейского курорта».

Конечно, это заведение было предназначено для состоятельных людей. Курс лечения стоил около трехсот рублей. Сумма по тем временам немалая.

Профессор лично следил за качеством доставляемых из московских подземелий вод. С весны до середины осени курорт принимал посетителей с пяти часов утра. Каждому клиенту подавались кружка с минеральной водой, листья шалфея для чистки зубов. Пациенты принимали минеральные ванны и несколько часов прогуливались по саду заведения Лодера.

Вскоре о курорте на Остоженке заговорили во многих городах России. Сюда стали приезжать состоятельные люди из Санкт-Петербурга, Поволжья, Сибири. Лечились у Христиана Ивановича члены царской семьи.

Пациенты поверили, что московские минеральные воды не только оздоравливают, но и возвращают молодость. А для молодежи заведение Лодера стало своеобразной ярмаркой женихов и невест, где можно завязать полезные знакомства.

Христиан Иванович придавал огромное значение не только лечебным водам, но и оздоровительным прогулкам.

А вот у простых людей эти прогулки господ вызывали недоумение:

— Гляди-ка, баре в такую рань ходют и ходют, и от дел отлынивают…

— Маются от безделья спозаранку…

— И охота им подниматься на заре, чтобы ничего не делать?

— Опять лодера гуляют…

Так комментировал рабочий люд увиденное за садовой оградой заведения.

Со временем «Лодер» в народе стали произносить как «лодырь». Так фамилия трудолюбивого, предприимчивого доктора превратилась в символ праздности и безделья. Век спустя в «Словаре русского языка» Сергея Ивановича Ожегова было дано определение: «Лодырь — лентяй, бездельник».

Ну а о самом враче и ученом через несколько лет после его смерти писали: «Наставник Гуфельда и Гумбольта, друг Гёте и Шиллера, снискал себе европейскую славу в Германии: она гордилась им, почитала его своим; но Лодер был наш соотечественник…».

«УШЕЛ ВСЛЕД ЗА ХОЗЯИНОМ»

Воин и дипломат

Михаил Скопин-Шуйский умер, когда ему исполнилось двадцать три года и пять месяцев. Прими он царский венец и проживи подольше, сколько бы еще сделал для страны… Но известно: история не любит сослагательного наклонения. Что успел совершить— и того немало. Зря своих современников народ «надеждой Руси» не называет.

В ноябре 1586 года у боярина и князя Василия Федоровича Скопина-Шуйского родился сын. Назвали его Михаилом.

Старухи вещуньи обратили внимание: когда появился на свет младенец, «постаревшие» жемчуга в доме боярина вдруг все разом обрели былой блеск и словно оживились.

— Это добрый знак, — определили старухи. — Будет отныне «зеньчуг» вечным спутником и оберегом князюшке Михаиле Васильевичу…

Сказали — будто приговор вынесли. Поверили им боярин и его супруга Елена Петровна.

Предрекали вещуньи их младенцу Михаилу «жизнь стремглавую», полную ратных подвигов.

Не ошиблись старухи. Современники Михаила Васильевича Скопина-Шуйского отмечали, что был этот юноша высокого роста, богатырской стати, обладал большой силой духа и «великия разумом».