Читать «Москва подземная» онлайн - страница 10

Как-то раз получили Кусовниковы крупную сумму в ассигнациях. Куда в доме спрятать несколько увесистых пачек?

В то время у дворника тяжело заболела жена. Лекарь посоветовал класть под ее кровать тлеющие древесные угли на железных листах. Ведь в доме из-за скупости хозяев всегда было холодно и сыро.

В один жаркий летний день дворник не стал этого делать, и Кусовниковы тайком от него спрятали деньги в золу.

Когда хозяева уехали, дворник достал из-под кровати железные листы, не убрав золу, навалил на них дрова и поджег.

К возвращению Кусовниковых часть ассигнаций обуглилась. Крики, истерика, обмороки скупой семейки лишь веселили жителей Мясницкой.

Долго не могли оправиться от этого удара Кусовниковы, а когда пришли в себя, решили свои драгоценности спрятать в заброшенном колодце. Спустили на дно сундучок с золотом, изумрудами, бриллиантами, сапфирами. Потом забросали камнями и всяким хламом. Заполнили до самого сруба.

Известно, что колодцы не любят такого отношения к себе и мстят.

И пошла по Москве молва, будто после этого случая знаменитые скупердяи в одночасье слегли и через какое-то время умерли.

В конце XIX столетия их особняк и сруб Черного колодца снесли, а углубление с мусором прикрыли досками. На том месте возвели новое здание. Оно существует на Мясницкой и поныне.

На какое-то время о Кусовниковых позабыли. Но в начале XX века несколько охотников за сокровищами стали думать-гадать: а где спрятаны драгоценности скупой семейки?

И пошла по городу молва о Черном колодце. Кинулись искать его, да так и не нашли.

Что ж, может, в наше время кому-то повезет? Или уже повезло?..

Мастера и нечистая сила

С Иваном Александровичем я познакомился, когда он был уже на пенсии. После Великой Отечественной войны ветеран работал плотником в каком-то домостроительном комбинате. А вот до сорок первого года состоял в артели колодезников, куда входили и его отец, и дед.

— На мне оборвалась династия, — сокрушался Иван Александрович. — До войны мы промышляли в ближних подмосковных селениях. А когда я вернулся с фронта, многие те селения слились с Москвой, заводопроводились, и наша профессия стала не нужна. Хотя кое-где еще и в столице сохранились колодцы. Только обветшали они, поусохли.

Я удивленно взглянул на собеседника.

— Люди в космос летают, а в Москве древние колодцы?

Иван Александрович не ответил. Может, нахлынули воспоминания.

Но через минуту-другую оживился и заговорил:

— Мой отец имел домик на Пресне, по соседству со старухами предсказательницами. Была у них своего рода специализация — гадать по воде и по «голосу колодца». Заглянут в него и протяжно произносят: «Ум-мау». И от того, как изменяется звучание голоса, строят предсказание.

— А что означает это слово? — поинтересовался я.

Иван Александрович пожал плечами.

— Не знаю. Но примечательно: мастера-колодезники в старину тоже произносили «ум-мау». Только не для предсказаний, а для определения, болен или здоров колодец.