Читать «...И рухнула академия» онлайн - страница 9

– Вы уверены в этом, Иван Николаевич? – спросил шеф. – Он же архитектор. Такого там насчитает, что потом дом сползет на крытый рынок.

– Ничего страшного. Через три дня прийдет Рыков и все проверит. Кроме того, результаты я почувствую через штаны.

Во-первых, я удивился его чутью, а во-вторых, меня поразило, откуда он так точно знает, когда Александр Валерианович кончит болеть. Через три дня Рыков, действительно, появился в мастерской. Был он очень бледным, осунувшимся, с болезненными воспаленными глазами. Он сообщил, что у него опять были желудочные колики, очевидно, он никогда не сможет привыкнуть к этой диетической пище, но сейчас уже вроде получше.

Судьба его сложилась весьма трагично. До войны умерла его первая жена – пианистка. Во время войны погибла его вторая жена – балерина. Третий брак – послевоенный, был случайным, он вскоре развелся и остался один. На фронте он был майором инженерных войск, наводил мосты, его очень уважали. Но фронтовых друзей он быстро растерял. Превратности судьбы наложили отпечаток на его образ жизни. После получки он, как человек организованный, отправлялся в диетическую столовую, покупал талоны на 15 дней, менял книги в библиотеке, относил белье в прачечную и в чистку, кое-что в починку. А на все оставшиеся деньги он покупал водку и запирался с ней дома обычно на три дня. После этого на четвертый день он без опоздания приходил на работу в очень болезненном состоянии и сообщал всем хорошо накатанную версию о желудочных коликах. Во все остальные дни он не пил. Учитывая очень высокую квалификацию, ему прощали эту слабость, участливо выслушивали его историю о коликах и загружали расчетами и проверкой. Но, к сожалению, иногда эти трехдневные исчезновения совпадали с весьма срочными работами. И тут начиналась паника. Я попал как раз в такой момент, и меня засадили за расчеты подпорных стен, так как дом для наших сотрудников находился на улице Дарвина на крутом склоне над Бессарабкой.

Руководил всеми этими работами главный инженер нашей мастерской Иван Николаевич. Он был симпатичным пожилым человеком, но менее интеллигентным, чем Александр Валерианович, и потому высказывался иногда чересчур образно. В расчеты он старался не влезать. Он в свое время изучил расчеты по допускаемым напряжениям, и, когда перешли на новую форму по расчетным сопротивлениям, переучиваться не захотел. Когда он не соглашался с результатами вычислений, то приводил все тот же, не самый объективный аргумент: «Я это чувствую через штаны». Спорить с таким аргументом было трудно.

У Ивана Николаевича были свои увлечения. Летом он после работы частенько садился на велосипед с моторчиком и отправлялся в пригороды, как он говорил, на сбор барбариса. Потом он его перерабатывал каким-то ему одному известным способом в соответствующий довольно крепкий напиток. Иногда из его угла слышалось бульканье. После этого через некоторое время Иван Николаевич выходил из угла в крайне веселом настроении и начинал разглагольствовать о значении интуитивного метода конструирования. У меня с ним сохранялись идеальные отношения. Он всюду стоял горой за меня до выхода первой большой юбилейной стенгазеты. Диапазон работы нашего института был необъятным: клубы, библиотеки, административные здания, ипподром, цирк, коровники, свинарники. Через месяц после моего вступления в должность меня вызвал директор.