Читать «Рапсодия в стиле блюз» онлайн - страница 36

Тут я понял, что вовремя застраховался.

– Понимаете, Анатолий Васильевич. Я с вами совершенно согласен. Но, к сожалению, я эти вопросы не решаю. Их решает Сергей Константинович. Я ему передам ваши соображения.

Как человек обязательный, я в тот же день передал наш разговор Косенко.

– Саша, не обращай внимания. Он и так подписывается автором почти во всех проектах мастерской, хотя сам никогда не проектирует. А тут, я считаю, он перебьется. Я бы тоже не стал претендовать на авторство в этом проекте, если бы не знал, что это в какой-то мере поможет тебе в работе и в продвижении проекта.

Подача у нас получилась отличной. Семь подрамников, три перспективы. Одну перспективу сделал я сам, две другие – мои приятели, лучшие акварелисты среди архитекторов – Юра и Борис. Сергей Константинович оплатил им эту работу. На совете в Министерстве сельского хозяйства, который вел замминистра Грыза, одобрили мой вариант.

Жуков, который перестал со мной разговаривать после инцидента с цирком, через год сменил гнев на милость и начал здороваться. А сейчас, после того как одобрили мой вариант, снова перестал меня замечать.

Забегая вперед скажу, что ни его, ни наш проект строить не стали, площадку отдали под проект центральной библиотеки, а когда проект библиотеки был готов, все опять переиграли и на этом месте запроектировали и построили обком партии.

Анатолию Васильевичу я объяснял, что это только эскиз, что это очень престижно, и если институт получает заказ на этот проект, то он попадет к нам в мастерскую, и тогда определится авторская бригада. Однако он, очевидно, этому не поверил. Во всяком случае он как-то сразу охладел к этому проекту а мне сказал даже с некоторым раздражением:

– Что это вы, Александр, заставили весь угол своими подрамниками? Вынесите их в коридор, или на лестницу, или куда-нибудь подальше.

В нашей мастерской архитекторы и конструкторы сидели довольно плотно. Кульманов тогда еще не было, и мы все работали за чертежными столами. В этих столах верх был в виде чертежной доски с роликовой рейсшиной. Он откидывался и под ним оказывался большой вместительный ящик, наполненный всяким хламом. У Анатолия Васильевича был двухтумбовый стол, заваленный различными папками со сметами и процентовками. Он был архитектором, но сам не проектировал. Рисовать эскизы, как я понял по нескольким его почеркушкам, он побаивался, так как очевидно очень давно не занимался этим делом. У него была заячья губа и катастрофический заем – одна прядь, вырощенная на левом виске, наматывалась на всю голову. Он очень раздражался, когда Лидия Федоровна неожиданно распахивала дверь при нашем открытом балконе и вся его прическа перелетала на левое плечо. Вообще у меня с Анатолием Васильевичем сложились очень интересные отношения. Он меня всячески поощрял, давал мне самые интересные объекты, за что я ему был очень признателен. Он тоже не оставался в накладе – я его вписывал автором во все проекты и даже в статьи, которые я публиковал. Он за этим следил, и если моя фамилия стояла первой, а его второй, переигрывал это, ссылаясь на то, что авторов нужно писать по алфавиту. Когда же я поступил в аспирантуру, он не был в восторге, меня не стал поздравлять и, как человек серьезный, сказал мне.