Читать «Деревянное копытце» онлайн

На каникулы Павлика обычно отправляли к дедушке. Эх, и раздолье же было в деревне! Но особенно нравилось мальчику играть за столярной мастерской деда. Сядет он там под навесом на штабеле аккуратно сложенных брёвен и представляет себя то отважным разведчиком, то путешественником, с которым обязательно приключаются всякие необыкновенные истории.

Дикие вишни и терн, густо разросшиеся вокруг, были единственными хранителями его тайн. Отсюда Павлик совершал походы по многочисленным, заросшим бересклетом, шиповником и полынью оврагам и заброшенным старым садам, пугая неожиданным появлением стрекоз, ящериц и других обитателей этих укромных мест.

– Ша-шки-и к бою-ю! – кричал он, завидев притаившуюся в кустах крапиву, и, вытащив из ножен сделанную дедушкой деревянную саблю, смело рубил коварную траву. Из таких сражений он всегда выходил победителем. Случалось, что в пылу схватки отдельные стебли больно обжигали ноги и Павлик, потирая ожоги, спускался на дно оврага, где бежал холодный ручей. Там к обожженным местам он прикладывал прохладные листья мать-и-мачехи и ждал, когда утихнет зуд и жжение.

Но больше всего мальчик любил сидеть у дедушки в мастерской и смотреть, как ловкие жилистые руки деда выделывают чудеса из тех самых брёвен, что сложены под навесом. Забежит Павлик в мастерскую, сядет где-нибудь в уголке и молчит. Обычно молчит и дедушка, но иногда вдруг заговорит тихонько, посвящая внука в разные премудрости своего ремесла.

– Дерево слушать надо, – говорил он хрипловатым голосом, – потому как оно тоже язык имеет, только язык свой, особенный. Его понимать надо.

Очень любил Павлик своего деда, да и у всех мальчишек в деревне дедушка Захар пользовался особым уважением. Он мог каждому по свистку сделать или по луку со стрелами. А по весне смастерил маленькую водяную меленку, установил на ручье – так не только малыши, но и взрослые пришли посмотреть, как крутится водяное, с красными лопастями колесо, а бородатый игрушечный мельник поднимает и опускает устроенную в плотине задвижку, спускает скапливающуюся в запруде воду, чтобы не полилась через верх.

Делал дед Захар и другие штуковины. Смастерил, например, загадочных деревянных молотобойцев, попеременно тюкающих миниатюрными молотами по деревянной наковаленке или дерущихся деревянных петушков.

«Конечно, дедушка всё умеет, – думал Павлик, – но чтобы язык дерева знать – враки». Он учился в школе и знал, что никакого деревянного языка нет и быть не может. Насчет того, что дерево живое, тоже сомневался: когда оно с листьями, когда растёт и ветви его колышутся – может и живое, а так – спиленное да сухое… здесь и разговоров не может быть.

– А что, деда, бревно разве тоже живое? – спрашивал Павлик, сомневаясь в дедушкиных словах.

– Конечно, живое, обязательно живое, – серьёзно повторял дед и добавлял, улыбаясь, – только слышать его голос и понимать не каждому дано…

В такие минуты Павлик верил и не верил деду, смекая про себя: а уж не разыгрывает ли он его как бывало, принимая за маленького? Кто-кто, а уж он-то знал, как шутит дедушка. Пошутит, потом смеётся: