Читать «Леди Макбет Маркелова переулка» онлайн - страница 9

Так получилось, что они вместе попали в ординатуру. Паша – к хирургам, Катя – к терапевтам. Больничка была небольшая, но считалась очень хорошей. И коллектив был более-менее дружный, не злой, не спившийся. К ординаторам был вполне благосклонен, дедовщину в любом ее проявлении не приветствовал. И на стихийном застолье в честь женского праздника Восьмого марта все расселись не по регалиям, а как бог на душу положит. Катя оказалась напротив Паши по другую сторону стола. Он хлебнул из стакана, отхватил зубами полбутерброда, поднял на нее глаза… И вдруг перестал жевать. Смотрел, не отрываясь, удивленно-испуганно, будто видел впервые. А может, и впрямь впервые. Раньше просто скользил по ее лицу равнодушно, бросал при встрече торопливое «привет», сопровождающееся такой же равнодушной полуулыбкой, а тут… Глаз не мог оторвать. Глупо звучит, но Веничка таки прав оказался… Смешно, но факт. Даже свой внезапный ступор Паша пытался объяснить так же, как Веничка, – какая она якобы особенная в своей красоте. Непохожая на других. Штучная. Неповторимая. Хорошо, хоть про «фишку» ничего не сказал, а то бы уж совсем тютелька в тютельку… В общем, увидел – и все. И любовь. Навсегда и навеки.

Она поначалу не поверила своему счастью. Сам Паша Романов, надо же! Потом обрадовалась, даже кокетничать не стала, строить из себя гордячку неприступную. Честно ему про себя все выложила, как есть, – и про «чистенькое, но бедненькое» детство с бабушкой, и про Стасечку, и о том, как ей замуж хочется. Чтобы фамилию сменить, судьбу сменить, уехать от матери подальше, чтобы никогда, никогда больше…

– …Понимаешь, Паш, ужасно тяжело плавать в ее насмешливом небрежении. Когда постоянно в нем плаваешь, начинаешь верить, что весь мир вокруг тебя – одно сплошное насмешливое небрежение. А всяческая там серьезность, семья, любовь, счастье как таковые напрочь отсутствуют, растворились в нем, как в серной кислоте…

– Понимаю, Кать. Понимаю. Да, семья – это такая жизненная необходимость… Это как тыл. Как опора. Я ведь тоже без родителей, у тетки вырос… Она умерла, когда я на втором курсе учился. Теперь у меня, кроме тебя, никого нет.

– И у меня – никого…

– Ты выйдешь за меня замуж, Кать?

– Ой… Ой! Это ты серьезно?

– Серьезнее некуда. Я вообще парень серьезный.

– Ну конечно же, Паш… Да, да, конечно! Я согласна, да…

Она отдалась ему с легкостью на скрипучей железной коечке в общежитии, под аккомпанемент гитарного перезвона из соседней комнаты и Пашиного многократно повторяемого – ты моя жена, Кать… Теперь ты моя жена… Это он так, стало быть, к факту ее девственности отнесся, с перепугу и про любовь не сказал ни словечка. Все жена да жена. И без того понятно, что жена!

У Паши было большое красивое тело. Не нарочито мускулистое, но крепкое. И теплая гладкая кожа. Она с удовольствием прижималась к нему, водила ладонью по плечам, по груди. Теперь это было ее тело. Потому что это ее муж, неприкосновенная собственность. И чувство безграничного владения собственностью волновало ужасно… Даже то, что между ними произошло, не так ее заботило. Ну, произошло и произошло, подумаешь. В медицине это вообще называется достаточно грубым словом – дефлорация. Немного больно было, потом боль прошла. Не стоила сама по себе дефлорация того, чтобы всякие эмоциональные пляски вокруг наплясывать и поэтические хороводы хороводить. Да и не почувствовала она ничего такого, о чем пытался ей толковать Веник. И потом, когда это еще раз произошло, и еще… Тоже не почувствовала. Да и не старалась, в общем. То есть не зацикливалась по этому поводу. Даже нарочито избегала возможности уплыть в незнакомые ощущения. Зачем? Нет уж! Надо всегда держать голову трезвой! Пусть Паша за двоих ощущает и чувствует, а она свою порцию ощущений и чувствований, положенных природой на это дело, ему презентует. Ей хватит того, что она – владелица… И тела Пашиного, и души. Сладкое, сладкое чувство владения и контроля! Паша не владеет собой в момент близости, а она – наоборот! Она и должна себя в рамках держать, она ведь ему жена… Кстати, само слово «жена» – тоже сладкое. Прекрасное, чудное слово, звучит, как музыка. Екатерина Львовна Романова, жена Павла Романова. Умного, красивого, талантливого хирурга с большими перспективами. Да, жена! Не какая-нибудь Стасечка…