Читать «Леди Макбет Маркелова переулка» онлайн - страница 23

– Кто? Кто потерпел? Шестимесячный ребенок бы потерпел? У тебя что, совсем здравый смысл отсутствует, я уж не говорю о положенном природой материнском инстинкте?

– Ах, так я уж и мать плохая! Ничего себе! Нашел за что зацепиться!

– Послушай… Послушай меня пожалуйста, Кать. Извини, если я тебя обидел. Давай я тебе как-то по-другому объясню… Вот представь, что ты находишься на месте Никитки. Ты лежишь голодная и беспомощная, тебе есть не дают. Но ты-то как раз знаешь, что рано или поздно все равно дадут… А он! Он-то не знает! Для него это страх, ужас, вопрос жизни и смерти! Страх погибнуть, причем очень скоро!

– Ну уж… Не преувеличивай. Надо же, куда тебя понесло.

– Нет, Катя, не понесло. Я просто хочу до тебя достучаться, хочу, чтобы ты поняла… Хоть что-то… Это очень большой для ребенка страх – остаться без еды. Знаешь, я на первом курсе психиатрией увлекался… И читал учебник одного детского психиатра, доктора Беттельгейма. Он, оказывается, через Дахау прошел, через Бухенвальд… О голоде знает не понаслышке. Именно в лагере он понял, что голод – это не просто издевательство зверей-эсэсовцев, а один из элементов стройной системы превращения человека в идеального заключенного. Даже самого маленького человека. Страх голода разрушает личность, разъедает ее, как ржавчина. Если уж взрослого человека до состояния шестимесячного ребенка можно довести…

– Все! Хватит! Замолчи! Ты что этим хочешь сказать, не понимаю? Что я мать-эсэсовка?

– Да бог с тобой, Кать… Нет, что ты. Просто… Просто я хочу, чтобы ты Никитку любила… Чтобы ты его чувствовала…

– А я не люблю, по-твоему? Не чувствую?

– Почему же, любишь. Но… Как-то не так. Я не знаю… Я не могу объяснить…

– А ты сам-то как его любишь? Да ты его не видишь почти! Тебя же все время дома нет! Еще и меня учить взялся…

– Да не учу я тебя! Не учу! Я просто тебя прошу! Я иногда совсем тебя не понимаю, Кать! Ты… Мы совсем, совсем не слышим друг друга…

– Да, конечно. Ты же всех слышишь, кроме меня. Совершенно чужих людей слышишь, а меня нет. А может, мне заболеть, чтобы попасть к тебе на операционный стол? Может, и меня тогда услышишь? А что, хорошая идея…

Ей очень хотелось плакать в этот момент. Пришлось даже рассмеяться почти истерически, чтобы не заплакать. Паша глянул на нее дико, подскочил с дивана, быстро шагнул из комнаты. Повозился в прихожей, ушел, хлопнув дверью… А она осталась. Подошла к детской кроватке, долго смотрела на Никитку, шмыгая носом и смахивая слезы со щек. Нет, это ж надо в таком грехе обвинить… Что она ребенка своего не любит… Да что он за человек такой? За кого она замуж вышла?

Подняла глаза, увидела в окно, как по двору в сторону крыльца идет Ольга. И впервые не обрадовалась ее визиту. Ох, как не вовремя…

– Что у вас, Кать? – тревожно спросила Ольга, ступив на порог и пристально вглядываясь в ее лицо глазами-буравчиками. – Скандалите, что ли?

– Нет… С чего ты взяла?

– Да ладно… Я сейчас твоего Павла встретила. Бежит, дороги не видит. Не поздоровался даже. Чем ты его так достала?