Читать «Хлеб и камень» онлайн - страница 10

На шестой день моего добровольного заточения происходит одна неприятная, можно даже сказать, прискорбная история. Дело в том, что по забавному стечению обстоятельств на противоположной стороне нашей улицы живут со своими семьями столяр Троцкий, бухгалтер Плеханов и возчик Зиновьев. Все они, как я понимаю, несут на себе груз своих фамилий. Троцкий, например, всегда ходит с поникшей головой, как будто его, а не того, другого, выслали за границу. Плеханов нередко останавливается на ходу и задумывается над тем, что, возможно, не додумал первый русский марксист. Зиновьев же развозит ситро в бутылках по торговым точкам и, словно предчувствуя судьбу своего однофамильца, с виноватым видом здоровается с каждым встречным.

Но вернусь к основному рассказу. Все начинается с того, что в нашем почтовом ящике мы обнаруживаем письмо, адресованное Троцкому. Обычная ошибка почтальона, исправить которую не составляет труда — всего-то добежать до угла и отдать письмо. Естественно, кроме меня, больше некому поручить такое ответственное дело. Но, к Лушиному удивлению, я, вместо того чтобы обрадоваться оказанному мне доверию, всем своим видом выражаю нежелание идти. При одной только мысли, что я могу встретить на углу обманутую мною шестерку, меня охватывает малодушный страх. Я отчетливо представляю, что ждет меня при встрече. Они будут мстить мне, изгаляться надо мной за каждый несъеденный кусок хлеба. И кто знает, хватит ли у меня на этот раз терпения противостоять их изощренным истязаниям!

Но может быть, Глисты и его приятелей нет на их излюбленном месте? Мало ли куда они могут уйти — в лес, на реку, в кино, на военное кладбище, где хоронят разбившихся летчиков? Я осторожно высовываюсь из калитки и одним глазком смотрю на пригорок. Там, действительно, нет ни души. Я понимаю, что риск — благородное дело, и, собравшись с духом, выхожу на улицу. Быстро перебегаю дорогу. Теперь все решают секунды. Прижимая к груди чужое письмо, я бегу по деревянным мосткам к четырехоконному дому Троцкого.

Есть еще, чего я побаиваюсь, кроме шестерки. Это огромная овчарка Вега, готовая, кажется, разорвать каждого, кто сунется во двор Троцкого. Стоит только переступить порог, как она уже несется к воротам, гремя цепью и злобно скаля зубы.

Вот и калитка. Я слышу, как в глубине двора сердито завозилась Вега.

Я поднимаюсь на цыпочки, но до звонка мне все равно не дотянуться: по меньшей мере не хватает полруки.

Тогда я взбираюсь на высокое крыльцо с никогда не отпираемой дверью и негромко, чтобы не слишком злить пса, стучу в ближайшее окно.

Тотчас же предупредительным лаем отзывается Вега: дескать, я тут рядом, не забывай!