Читать «Корабли на суше не живут» онлайн - страница 174
Артуро Перес-Реверте
Я решила изобразить неведение. Пусть он меня просветит.
— Какими изречениями?
SO4 поглядел на меня с презрительным недоумением. И высокомерно. Так, словно ответ был совершенно очевиден и торчал у меня перед носом, а я его не замечала.
— Теми, в которых заключена его философия. Какими же еще? Все Евангелие в девяти словах. На одном борту: «Что разрешено — то не граффити», а на другом: «Крысы чечетку не бьют».
На улице хлестал ливень, а в квартире звучал Чет Бейкер. Мурлыкал, точней сказать. Тепло и доверительно сообщал, что It’s Always You. На ужин я разогрела в микроволновке пирог с сардинами, купленный в лавочке на Кава-Альта у самого дома, и ела, глядя в телевизор. Кризис, забастовка. Безнадега. Манифестация перед Конгрессом депутатов, где силы правопорядка лупили митингующую молодежь. Впрочем, доставалось не только молодежи. Вот явный пенсионер, попавший между двух огней, ошалело смотрит в камеру из дверей бара — кажется, дело происходит на углу Пасео-дель-Прадо, — а по лицу у него течет кровь. Сукигребаныефашисты, говорит он, задыхаясь и не уточняя, кого имеет в виду. Вокруг убегают, дерутся, стелется дым, а вернее, газ. Вот нескольким манифестантам с закрытыми лицами удалось вырвать из шеренги полицейского, и теперь они молотят его руками и ногами. Последние удары пришлись по голове. Бац-бац-бац. Шлем слетел, или его сорвали, и, кажется, было слышно, как отзываются на пинки его мозги. Бац-бац. Вслед за тем с механической улыбкой, казавшейся частью грима, на экране возникла ведущая и сообщила, что теперь перенесемся в Афганистан. Улыбка стала чуть живей. Бомба. Талибан. Прямое включение, репортаж нашего собственного корреспондента с места события. Пятнадцать убито, сорок восемь ранено. И так далее.
Вымыв посуду, я включила компьютер. За последние три дня в папке «Снайпер» собрались разнообразнейшие материалы о нем — ссылки из Гугла, скачанные с Ютуба видео, документальное кино восьмидесятых под названием «Писать на стенах…». В другой папке, озаглавленной «Лекс», лежала моя докторская диссертация по специальности «история искусств», которую я защитила четыре года назад в Мадридском университете Комплутенсе. Называлась она «Граффити — альтернативная тайнопись». Я скользнула глазами по первым строчкам вступления: