Читать «Том девятый. Выпуск II» онлайн - страница 208

– Я сказал лишь, что ваша жена пользуется определенным сортом духов и определенным сортом помады, если на то пошло – где же здесь клевета?

– Это чушь! – воскликнула Ив. – Полная чушь! Мои духи там мог разбрызгать кто угодно.

Пуаро неожиданно одарил ее сияющей улыбкой.

– Вот именно! Кто угодно. Не очень изящный ход, но вполне очевидный. Неуклюжий и прямолинейный. Столь неуклюжий, что был достигнут результат, обратный желаемому, – таково мое личное мнение. Скажу больше. Этот ход дал мне, как говорится, пищу для размышлений. Да, пищу для размышлений.

Итак, запах духов и следы помады на чашке. Но удалить помаду с чашки – дело простое, уверяю вас, следы помады уничтожаются очень легко. Кстати, чашки можно было вообще унести и вымыть. Почему бы нет? В доме – ни души. Но сделано это не было. Возникает вопрос: почему? И вот до чего я додумался: меня пытаются убедить, что это дело рук женщины, что убийство совершила женщина. Я стал размышлять о телефонных звонках трем женщинам – всем трем приглашение было передано! Ни одна из них не говорила с миссис Апуорд лично. Так, может быть, спросил я себя, им звонила вовсе не миссис Апуорд? А кто-то другой, кто очень хотел вовлечь в это преступление женщину – причем любую? Я опять спросил себя: почему? И нашел только один ответ – миссис Апуорд была убита не женщиной, ее убил мужчина.

Он оглядел аудиторию. Все сидели не шелохнувшись. Лишь двое как-то выразили свое отношение к его словам.

Ив Карпентер с облегчением перевела дух:

– Теперь вы говорите дело!

А миссис Оливер, энергично закивав головой, сказала:

– Разумеется.

– К какому же выводу я пришел? Обе женщины – и миссис Апуорд, и миссис Макгинти – были убиты мужчиной! Но кем именно? Причина убийства одна и та же – узнанная фотография. Кому она принадлежала? Это первый вопрос. И почему хранилась? На второй вопрос ответить, пожалуй, несложно. Допустим, поначалу она хранилась из сентиментальности. После того как миссис Макгинти была… устранена, убийца решил, что уничтожать фотографию вроде бы и незачем. А вот после второго убийства… Тут уже было ясно, что убийство и фотография связаны напрямую. Хранить ее теперь опасно. Поэтому, вы со мной согласитесь, фотографию надо немедленно уничтожить.

Он оглядел собравшихся, и все закивали головами.

– Однако фотография не была уничтожена! Нет, не была! Мне это точно известно, потому что я ее нашел. Нашел несколько дней назад. В этом самом доме. В ящике комода, что стоит у стены. Вот она.

Он извлек из кармана выцветшую фотографию девушки с жеманной улыбкой. В руках – розы.

– Да, – сказал Пуаро. – Это Ева Кейн. На обороте – карандашная надпись. Два слова. Сказать, что там написано? «Моя мама…»

Глаза его, строгие и обвиняющие, остановились на Морин Саммерхейз. Она откинула волосы со лба и, пораженная, уставилась на него вытаращенными глазами.

– Не понимаю… У меня никогда…

– Конечно, миссис Саммерхейз, не понимаете. Сохранить фотографию после второго убийства – тут могли быть только две причины. Первая – сентиментальность самого невинного свойства. У вас – подчеркиваю, у вас – чувства вины не было, вот вы и сохранили фотографию. Вы как-то сами сказали в доме миссис Карпентер, что были приемным ребенком. Думаю, вы никогда не знали, каково было имя вашей настоящей матери. Но это знал кто-то другой. Кто-то, для кого семья – нечто незыблемое, предмет гордости, и гордость эта заставляет его жить в доме своих предков, он гордится ими, гордится своей родословной. Человек этот скорее умрет, чем позволит миру – и собственным детям – узнать, что Морин Саммерхейз – дочь убийцы Крейга и Евы Кейн. Человек этот, повторяю, скорее умрет. Только что даст его смерть? И вот вам серьезнейший мотив для убийства.