Читать «Философия уголовного права» онлайн - страница 28

Эта часть общей философии имеет интерес не только для публициста и философа, которые по направлению своего ума и по самому предмету своих размышлений склонны к отысканию в человеческом сознании или в самой природе вещей неизменных основ для социальной жизни и ее законов; она имеет интерес не только для законоведа, для которого закон остается мертвой буквой, если он не знает его мотивов, т. е. его духа, между тем как он сам нисходит на степень бессознательного орудия закона, или становится софистом, одинаково готовым служить всякому делу. Она, смею думать, имеет интерес для каждого образованного человека, потому что ни в одной отрасли человеческого знания не переплетаются между собою более прямым образом, чем в ней, права частных лиц и права общества, его спокойствие, мир и достоинство, и даже сама нравственность, или, по крайней мере, общественная совесть, без которой нравственность не осуществима на Земле.

В самом деле, представьте себе уголовное законодательство, не основанное на нравственных началах, законодательство, которое имеет в виду доставить одной только какой-нибудь секте, партии, одной только форме правления, одному более или менее многочисленному классу общества торжество и преобладание над всеми остальными частями общества, – тогда, конечно, нечего думать об охранительных формах правосудия, о неприкосновенности и независимости судей, о безопасности обвиненных и правах защиты. Собственность, свобода, честь, самая жизнь людей – все принесено будет в жертву цели, к которой стремится законодательство, потому что эта цель, вместо того чтобы быть целью общею, целью всего общества во всей его целости, будет только удовлетворением частных эгоистических интересов, предрассудков и буйной гордости. Тогда на место граждан явятся рабы, закон будет только орудием угнетения, а судья – палачом. Но не надобно идти так далеко; представьте себе только, что уголовное правосудие, вместо того, чтобы ограничить свою задачу обузданием преступлений, направленных против общественного порядка, намеревается преследовать безнравственности всякого рода, пороки (или то, что считается таковым по правилам известной религии), заблуждения мысли (или то, что считается таковым по известному учению), и тогда опять пойдут преследования против ереси и колдовства, снова возникнет инквизиция со всеми ее орудиями пытки, снова появятся Эдикты, похожие на те, которыми запрещалось учение о кровообращении, которые «под страхом удавления веревкой» запрещали учиться по другой логике, кроме Аристотелевой, или которые под страхом возведения на костер приказывали верить, что солнце вращается около Земли; при таких обстоятельствах нечего думать о свободе совести, свободе мысли, чести и спокойствии домашнего очага.