Читать «Скопин-Шуйский. Похищение престола» онлайн - страница 244
Сергей Павлович Мосияш
Не проходило дня, чтобы Скопина не звали на какой-нибудь пир:
— Михаил Васильевич, уважь нас своим прибытием.
— Князь, без тебя гости пить не хотят.
— Михаил Васильевич, забеги на часок. Княгиня с княжной все уши прожужжали: позови, пригласи.
Едва появлялся Скопин на улице, как тут же неслось: «Он! Сам!» И все бежали смотреть, каждый норовил хоть мелькнуть перед ним. Падали на колени, били лбами землю:
— Спаси Бог тебя, Михаил Васильевич. Здравия тебе, государь ты наш желанный!
Вся Москва славила князя Скопина, радовались, что явился наконец настоящий воевода-победитель, дождались героя, вырастили, вспоили.
Да не все радовались. Были и завистники, особливо среди знати. Скрипел зубами от досады князь Дмитрий Иванович Шуйский. Искал зацепку, как бы осрамить героя-то. Да и герой ли он? Княгиня Катерина Григорьевна умница, подсказала:
— Он же Корелу шведам подарил. Как же так? Какой герой?
Помчался Дмитрий Шуйский к брату-царю:
— Что ж это деится, Василий, его судить надо, а вы чуть не молитесь на него: герой, избавитель.
— А тебе никак завидки, Митрий?
— Каки завидки, каки завидки? Мишка Корелу шведам отдал. Подарил. Да за это…
Тихо засмеялся Василий Иванович:
— Эх ты, законник, то шведам отдано в оплату за услугу. В Думе чаще бывать надо, Митрий. Бывал бы, знал бы. С мово согласия и с думского все деилось.
Поняв, что обмишурился с Корелами (вот и слушай баб-то!), князь Дмитрий ляпнул по самому больному месту царя:
— Он собирается у тебя престол похитить, Василий.
— Чего несешь? — нахмурился Шуйский.
— Не несу, а истину молвлю. Своими ушами слышал, как в народе ему вопили: ты государь наш любезный! А Ляпунов так в грамоте Мишку его величеством величал.
Дмитрий Иванович думал, обрадует брата, но тот неожиданно стукнул об пол посохом, вскричал гневно:
— Изыди, Митька, пока я не хватил тебя хлудом по спине! Изыди, окаянный!
— Тебе правду-истину, а ты… — хотел обидеться князь Дмитрий, но в следующий миг царь достал-таки его посохом.
— Прочь с глаз моих, нечестивец!
Ушел Дмитрий Иванович от греха. Чего доброго, во гневе-то царь шибанет в косицу, как Грозный сына Ивана, да и убьет ненароком. Ладно, по плечу угодил посохом-то, а что, если б выше.
Дома, узнав в подробностях о случившемся, княгиня Катерина Григорьевна молвила уверенно:
— За правду он возгневался-то, Митя, за правду. Правда-то глаза колет. Ну ничего, пусть прожует, проглотит.
И действительно, по уходе брата задумался царь: «А что, если прав Митька? Что, если племянничек на Мономахову шапку обзарился? Ныне звон он взорлил, вознесся. Ничего удивительного. Надо будет поговорить с ним. Узнать, чем дышит?»
Призвав к себе Скопина в один из вечеров в свой кабинет, усадив к столу царскому, начал Шуйский тихий разговор, неспешный. Василий Иванович — не Дмитрий, горячку пороть не станет, начал издалека: