Читать «Скопин-Шуйский. Похищение престола» онлайн - страница 203
Сергей Павлович Мосияш
— Ну-с, что тут у вас?
Гетман Рожинский, сразу невзлюбивший Бобовского, съязвил:
— У нас в портках квас, — и дождавшись, когда гость проглотит и переварит пилюлю, продолжил сухо по-деловому: — Мы должны в ближайшие дни захватить Кремль и низложить Шуйского. Если мы этого не сделаем, к нему подойдет с севера князь Скопин-Шуйский со шведско-русской армией. И тогда… Впрочем, об этом нельзя и думать. Вам, полковник, я поручаю начать сражение.
— Когда вы намерены начать? — спросил Бобовский.
— В Троицу. Да, да. Это самое удобное время, русские, как обычно, перепьются и их можно будет брать голыми руками. Вы сминаете первые заставы, и когда они побегут, мы пустим атамана Заруцкого с казаками, он дорубит бегущих. И путь будет открыт к сердцу Москвы.
— Вы не находите, пан Рожинский, что победителем окажется этот ваш атаман. Он на конях первым доскачет до Кремля.
— Допустим, — хмыкнул гетман. — А что вы предлагаете?
— Я полагаю, что первыми в Кремль должны войти мы — поляки, а не этот сброд.
— Я понимаю вас, пан Бобовский, но как это сделать практически? Сказать Заруцкому: доскачешь до Красной площади, жди нас, мы придем, в Кремль войдем. Так, что ли?
— Зачем вы так шутите, гетман. Вы же главнокомандующий, скажите ему, мол, будь в резерве и все.
— Ну что ж, это мысль. Резерв тоже необходим.
Полковник Бобовский точно с утра в Троицу напал на заставы русских за речкой Ходынкой и смял их. Как и предполагалось, они почти не отстреливались, многие были побиты еще во рвах, уцелевшие кинулись бежать. Ротмистр Борзецкий подскакал к Бобовскому:
— Пан полковник, надо конницу пустить, она на их плечах влетит на Пресню.
— Командуйте своей ротой, ротмистр, и не суйтесь с советами к старшим. Они бегут, гоните их сами да не обскачите свою роту, а то «на их плечах» в полон угодите.
Окрыленные первым успехом поляки гнали русских до истока Черногрязки. Здесь они встретили с десяток гуляй-городов, не успевших еще развернуться бойницами в сторону врага.
В одном из «гуляев» в темноте и полумраке стрелецкий десятский Ванька Стриж орал на переднего катальщика:
— Сысой, гад, повертай нас, повертай к имя.
— Колесо в яму попало, загрузло, — кряхтел катальщик Сысой. — Пусть Голяк на себя потянет.
— Иди в задницу, — кричал задний катальщик Голяк. — Сам влез, сам и вылезай.
— Чучелы! Обоим хари побью, — орал вне себя десятский, прижимая к плечу приклад самопала и пытаясь через узкую бойницу увидеть врага.
Снаружи доносился крик, топот сотен ног, мат. Именно по мату Стриж определял своих, потому и не дергал за крючок. Ждал, когда заругаются по-польски. И дождался. По стволу его самопала так чем-то ударили, что едва не выбили десятскому плечо. Именно в это время второй стрелец с самопалом и выстрелил. Коробка «гуляя» наполнилась пороховым дымом. Все закашляли. Стриж, кашляя и матерясь, дернул за крючок свой самопал, но тот не выстрелил.
— А-а, черт! Васька, дай другой, — крикнул Стриж, кидая самопал за спину.
— А что с ним? — спросил за спиной заряжающий.