Читать «Белая ласточка» онлайн - страница 36

— А вообще, да... Старшина наш Бондаренко припомнился.

— Понятно, — она опустилась рядом на песок, повязала капюшончиком на голове косынку. Потом разлеглась, щекой в ладонь, вытянула длинные ноги.

— Значит, не привезли, Осик?

«О чем она? Кого не привезли?.. Тьфу, она все о хлебе».

От ее близости — опять его охватил волшебный, чуть химический запах ее духов. От этого он ответил невпопад, не то, что хотел.

— Да нет вроде... Я могу сплавать опять, узнать.

— Ты лучше за молоком слетай! А, лапонька? — тут же сказала Лариса. — О господи! — она вздохнула. — Что ни день, то новая проблема. То того нет, то этого... Ну, пойдем окунемся, а то тебя солнечный удар хватит. То-олик! — крикнула она в сторону ив. — Купа-аться!

— Если меня удар хватит, то я за молоком не слетаю, — проворчал Оскар. Но юмор его не дошел до Ларисы.

— Понимаешь, мальчишки без молока сидят, черт знает что! У нас в Глинках, как назло, ни одной коровы... Вся надежда на Редькино.

— Знаю, — кивнул Оскар. По пояс в воде он стоял и поплескивал себе на плечи, медля окунуться после зноя. — Вы у кого там берете?

— Да у Козла. Так его зовут все. Второй дом Козловых, с правой стороны.

— Что ж, могу и слетать, — повторил он и нырнул.

— Ой, лапонька, сейчас, только я бидон сполосну... — крикнула в ответ Лариса.

И удивленно завертела головой в разные стороны: «лапоньки» нигде не было видно. Река была пуста. Мухин дельфиньим ходом шел под водой и не спешил выныривать — хватит! Он хотел вдоволь накупаться, он жаждал свободы — перед тем, как идти выполнять свой обычный оброк для Ларисы!

Мухин бойко зашагал по заливному лугу, в руке его побренькивал да позванивал пустой бидон.

Трава около берега была только что скошена. Пахло плотным, как борщ, запахом созревших трав и молодого сена. Мухин взбежал на взгорок — весь в колкой щетине стерни, как стриженый затылок допризывника.

Оттуда открывалось поле, где травы еще не были скошены и качались пучки самых разнообразных цветов: зонтики, корзинки, кружева разных ромашек и хвощей, а вокруг телеграфных столбов — розовые струистые лианы иван-чая.

Столбы через поле шагали вдаль стометровыми шагами, и каждый столб, окруженный иван-чаем, напоминал ногу в ботфорте. Или в болотном сапоге, только коротком.

Над столбами гудело, когда Мухин проходил мимо них. Провод кое-где провис, а в одном месте столб покосился, вероятно от грозы; но столб не падал, опущенным проводом упираясь в землю, как споткнувшийся человек — рукой.

Вдали в травах на холме стояла корова. Она стояла в солнечном нимбе. Словно обведенная по контуру кисточкой сияющего белого цвета. От этого она казалась чудовищной и фантастической. Голова была опущена в траву, а громоздкое ее тело — когда Мухин подошел ближе — напоминало палатку, изнутри распяленную на кольях.

Мухин шел по горячей тропке между овсами. Его обдавало жаром хлебов. Вдали синела опушка, там шумел прохладный, как море, лес. Так думалось о лесе издали. Оттуда налетел ветер...

Березовый листок прилип Мухину к руке, как билет на вход в лесную прохладу.

Сразу за опушкой, в наилучшем сосновом месте, начинался дачный поселок, который потом постепенно переходил в пыльную, паршивую, обыкновенную деревеньку Редькино.