Читать «Путь из детства. Эхо одного тире» онлайн - страница 15

Кстати, именно Зданевичу с товарищами принадлежит честь «открытия» Нико Пиросмани как великого художника. Ведь на его родине, в Грузии, Пиросмани, до своей всемирной славы, считался просто талантливым маляром, пьяницей, который за бутылку вина и закуску мог удачно намалевать веселые вывески для местных ресторанчиков.

Думаю, что мой прадед Генрих, проведший в Сибири 17 лет, был там определен на поселение. Такого срока на каторге он бы просто не выдержал.

Изабелле, дочери Антония Млынарского, представителя польского аристократического рода, удалось через 8 лет после высылки Генриха добиться Высочайшего соизволения российского императора Александра II на свидание со своим сосланным мужем.

Так что у наших русских жен декабристов были и польские последовательницы. Вернувшись в Варшаву после свидания с Генрихом, Изабелла в 1873 году родила сына Казимира, моего будущего деда.

Честь и слава им, моим польским предкам, пронесшим через годы испытаний свою Веру, Надежду и Любовь!

Если я не ошибся в подсчетах, то когда они счастливо соединились в Тифлисе, Генриху было 43 года, Изабелле шел 34-й, а сыну Казимиру 9-й год.

Очевидно, Генрих Карлович (так его стали звать в России) кроме живописи увлекался фотографией еще в Польше. Поэтому, оказавшись в Тифлисе, он присмотрел себе помещение и открыл свое фотоателье.

В те времена фотограф обязательно должен был быть художником. Портретные фотографии снимались на фонах, написанных живописцем. Художник-фотограф должен был уметь ставить нужное освещение, советовал, какой костюм или какое платье и какой головной убор лучше всего подойдет для желающих сфотографироваться.

Необходимое ретуширование фотографий тоже требовало художественного умения.

Жизнь на грузинской земле протекала счастливо.

Со временем Казимир окончил в Тифлисе гимназию, часто носил национальный грузинский костюм, свободно говорил по-грузински и по-русски, и, само собой, по-польски. Генрих тоже свободно говорил по-русски: годы, проведенные в Сибири, научили его русской речи. Изабелла старалась мужу и сыну, по возможности, соответствовать.

Я испытываю к Грузии и грузинам чувства, похожие на родственные. И у меня много грузинских друзей, и я всегда находил в них душевный отклик.

Вообще о грузинских связях семьи Ливановых нужно писать отдельно, а сейчас мне хотелось бы вспомнить всего один… нет, два эпизода на тему русско-грузинской дружбы.

Резо Табукашвили как-то внезапно возник в моей жизни, и мне тут же стало казаться, что мы знакомы давным-давно.

Невысокий, худенький мужчина с большой лобастой, лысой головой, неуемно энергичный и искрометно талантливый, Резо был одержим кинематографом. Но и кинематограф Резо понимал исключительно по-своему. То, что называется искусством кино — создание художественных образов, пластическое выстраивание сюжета, Резо абсолютно не волновало.

Кино для Резо было только наиболее подходящим техническим способом для выражения собственных впечатлений, всегда неожиданных и ярких, которыми необходимо охарактеризовать окружающий самого Табукашвили мир.