Читать ««Лав – из» (сборник)» онлайн - страница 9

Такие вещи, думает Григорьевна, облегчают нудную в целом жизнь женщины.

На пересечении Крещатика и Проризной Григорьевна замечает толпу людей. Ей сразу становится неспокойно. Конечно, это может быть какой-нибудь концерт самодеятельности и толпа вездесущих зевак вокруг. В воскресенье на Крещатике такое часто увидишь. Но эта толпа вовсе не выглядит счастливой. Наоборот, чем ближе Григорьевна подходит, тем больше убеждается, что там происходит что-то не очень приятное. На лицах людей Григорьевна читает растерянность и страх.

Ноги Григорьевны наливаются свинцом, в животе начинает бурчать.

Еще не поздно, думает Григорьевна, возвращайся на площадь Незалежности и ныряй в подземку. Еще не поздно.

Однако неведомая сила, возможно инстинкт самоуничтожения, тянет Григорьевну все ближе к центру толпы.

– Что случилось? – спрашивает у кого-то Григорьевна.

Никто не отвечает. Люди топчутся посреди улицы, как слепые куры. Они не знают, куда бежать, потому что не знают, откуда именно надвигается опасность.

– Нам всем пиздец! – выкрикивает длинноволосый человек с гитарой. – Убегайте!

Люди с криком отчаяния бросаются врассыпную.

О, боже, думает Григорьевна, снова ничего не удастся купить.

Тетечка, которая продавала на Крещатике механических песиков, умеющих светиться и гавкать, бросает песиков вместе с коробкой на асфальт и бежит куда-то в сторону Золотых ворот. Песики все разом начинают истошно скулить в коробке, словно живые.

Бедные, думает Григорьевна.

Ей тоже нужно убегать. Однако ноги приросли к разделительной полосе и не желают повиноваться. Григорьевна хочет закричать, позвать на помощь и не может выдавить из себя ни звука.

Помогите, думает Григорьевна, помогите мне! Не бросайте меня здесь! Мне страшно! Возьмите меня на руки и отнесите в безопасное место. Спрячьте меня под прилавком «Аптеки матери и ребенка» – эта аптека совсем близко!

Крещатик молниеносно пустеет. Неестественная враждебная тишина заполняет Григорьевну с головы до пят. Она вся – тишина. Немота и немочь. Стоит совершенно одна посреди широченной улицы, с тысячей гривен в кошельке и, как выхваченный из сумрака светом автомобильных фар кролик, ждет своего конца.

На балконах близстоящих домов беззвучно, по одному, появляются военные. Григорьевна сразу узнает в этих людях военных. Она видела их по телевизору. Григорьевна тогда, раньше, соврала. «Дом, в котором ты живешь» – не единственный военный фильм, который она видела. Был еще фильм «Битва за Москву». И там была война. Там были танки, и бомбы, и мертвые солдаты в окопах. Там были Гитлер и Сталин. И Жуков. И Зоя Космодемьянская.

«Панфилов па-гиб», – произносится в голове Григорьевны цитата из фильма. – «Панфилов па-гиб». «Та-ва-рищ Ра-ка-совский, Красная Паляна, далжна быть взята!»