Читать «Граница. Таежный роман. Карты» онлайн - страница 147

В мечтах своих капитан давно уже носил все белое и чистое, благоухал розами и раз в месяц делал маникюр в роскошном салоне. А тут приходилось лазить по болотам, ползать на брюхе по полям, глотать пыль и жрать всякую утвержденную санврачом баланду, от которой в желудке потом играли трубы, а изо рта несло закисшими помидорами.

Голощекин жил, как примерный буддист, смиренно принимающий все тяготы и испытания в ожидании новой реинкарнации, после которой судьба будет более благосклонна к нему.

Пока же примерный офицер, лучший командир округа каждый раз, вернувшись с полевого выхода, из наряда или просто с марш-броска, спешил отмыться от бренной жизни, дабы не пристали к телу грязь и пот, неприличные состоятельному джентльмену со счетом в солидном банке.

Капитан просто приходил в казарму, посылал дневального за водой и вволю плескался тут же, пока его взвод просвещали в области теории тактики боя. Дневальный бдил снаружи.

Тем утром, когда Галина уходила от шулеров с неслыханным по тем временам выигрышем, он как раз собирался прополоскаться после ночного бдения в патруле. Вода уже была принесена и нагрета, банные и бритвенные принадлежности — болгарское мыло, немецкий (из братской ГДР) бритвенный станок и кисточка, польский крем, московский одеколон — лежали рядом на табуретке. Никита уже предвкушал блаженство перехода в чистое состояние, уже вдыхал ароматы и готовился принять свежий воздух каждой порой кожи.

Таинство омовения вот-вот должно было начаться, когда дверь казармы распахнулась.

Голощекин гневно сдвинул брови, но увидел Галину. Какую-то растрепанную, взъерошенную, в порванном платье (платье, кстати, очень знакомом), но ту самую Галину, которая давеча огрела его полной грибов сковородой.

— А… — Голощекин даже растерялся, что случалось с ним крайне редко. — О! Галчонок! Радость так радость! Сама прилетела, пташка вольная, поняла наконец, кто твой спаситель. Проходи. Я тебя даже искупать могу. Купель готова…

Голощекин стоял по пояс голый, в начищенных, как всегда, сапогах, наглаженных до стоячего состояния безукоризненно сидящих галифе. Он считал, что смотрится очень эффектно: обнаженный мускулистый торс и минимум подчеркнуто ухоженной одежды — сочетание дикой мужественности и элегантности.