Читать «Военная контрразведка. Эпизоды борьбы» онлайн - страница 8

— А ты чего молчишь? Или к своим захотел? — гаркнул Епифанов на Анатолия.

Ушаков понял, что если они вернутся второй раз, группу распустят, и он снова может оказаться в лагере для военнопленных. Ему было очевидно, что убеждать Епифанова и Балашевича — бесполезно. Он должен быть что-то решить, причем быстро и кардинально. Воспользоваться малейшей оплошностью капитан-лейтенанта…

* * *

И она нашлась.

Епифанов поднялся с привала и пошел назад, приказав двигаться за ним. Шагая за партнерами, Ушаков пришел к выводу, что у него появился шанс — открыть огонь по предателям. Он снял с плеча автомат и, максимально приблизившись к впереди идущим предателям, дал две короткие очереди.

Забрав оружие и вещмешки, он заторопился в город — к своим. Скоро его задержали моряки.

— Срочно отправьте меня в Особый отдел фронта…

— Мы допросили Ушакова, — рассказывал Анкудинов, — а потом выехали к месту ЧП. На льду лежали два трупа. Мы их осмотрели. Исследовали документы убитых, вещевые мешки. В них оказались сорок тысяч рублей, сухари, консервы, махорка и радиостанция. Навели справки об Ушакове — везде он характеризовался только положительно.

Кроме того, узнали интересные факты из биографии старшего лейтенанта Епифанова. Он действительно служил на Балтфлоте и командовал одним из вспомогательных судов. За невыполнение приказа командования по трусости в начале войны был осужден военным трибуналом на десять лет. Заключение заменили направлением в штрафной батальон, где он имел возможность искупить свою вину перед Родиной. Но Епифанов выбрал другой путь — путь предательства. Он в первом же бою с оружием в руках перебежал на сторону противника.

В дальнейшем шел подробный допрос Ушакова о структуре разведшколы, ее слушателях, планах на разведку и т. д.

Контрразведчики поняли, что перед ними человек, обладающий хорошей памятью, и к тому же патриот.

— Так к кому вы конкретно шли, можете сказать? — спросил Анкудинов.

— Шли мы на связьс агентурой, но к комуименно — не знаю, — честно ответил Ушаков. — Это мог знать только Епифанов, а он нас не посвящал в свои тайны.

Обстановка требовала быстрых решений. Если Ушаков прав, то надо было искать агентуру, а его — подготовить для заброски вновь за линию фронта. Естественно, при условии его согласия.

Потом в очерке «Выполняя сыновний долг…» Анкудинов напишет:

«Возвращение Ушакова в фашистский шпионский центр было для него делом весьма непростым: он все время стремился уйти из этого логова, а мы, наоборот, намерены были направить его обратно. Чтобы выполнять наши задания, он должен был сам проникнуться мыслью о необходимости этого. И он постепенно пришел к этому выводу, повидав своими глазами, на какие страдания и лишения обрекли фашистские изуверы жителей и защитников Ленинграда.

И все же главным для проверки оставался вопрос: действительно ли Епифанов шел в Ленинград для связи с агентурой немецкой разведки? Был ли он в феврале 1942 г. в Ленинграде по заданию фашистской разведки? Накую информацию ему удалось собрать и через кого? Возникали и многие другие вопросы. Времени же у нас было мало — всего двадцать суток, как было обусловлено противником, перед заброской группы Епифанова».