Читать «Военная контрразведка. Эпизоды борьбы» онлайн - страница 25

* * *

Заканчивалась война.

В пылу контрразведывательной работы Шурепов всё чаще и чаще мысленно обращался к семье. После освобождения Прибалтики он прикладывает максимум усилий через коллег-чекистов, чтобы выяснить истинную судьбу семейства. Приходили разные ответы: в одних говорилось, что жена была арестована немцами и содержалась в Мариямпольской тюрьме, а потом была угнана на работы в Германию, в других указывалось, что она расстреляна, в третьих констатировалось, что детей фашисты вывезли и определили в приюте…

Были и сплетни с окраской грязных инсинуаций.

Всё это надо было пережить мужу и отцу. Вскоре Шурепов побывал в предвоенном гарнизоне. От дома осталась только наполовину разрушенная печная труба, а вместо песочницы, где когда-то играли дети, зияла глубокая воронка. Но война продолжалась. И вот уже огненно-кровавый вал наступающей Красной Армии покатился по землям Третьего рейха. Отчаянно сопротивляясь, немцы откатывались к Берлину.

«Гумбиннен» — это слово вписано кровью воинов Русской армии в сражениях Первой мировой войны; вписано в анналы отечественной и мировой истории. Здесь шли тяжелые бои с германскими и австро-венгерскими войсками. И вот через тридцать лет на Гумбинненском танкоремонтном заводе пришлось трудиться «остарбайтерам», среди которых была «иностранная рабыня» Шурепова Александра. Каждое поступление подбитых немецких танков являлось для восточных работников радостным событием.

У неё постоянно зрели планы побега — и этот день всё-таки настал.

Но всё по порядку.

По улицам Гумбиннена потекли побитые неприятельские войска и их тыловые подразделения. Отвоевавшее воинство настигали наши штурмовики. Они клевали вражеские колонны так же, как когда-то немцы — наши. Не раз она откладывала уже созревший план побега, но благоразумие и чутье подсказывали: не торопись, можешь потерять всё!

И вот удача — наши бомбардировщики серьёзно «пощипали» местный гарнизон. Досталось и танкоремонтному заводу — были взорваны основные цеха, в том числе обрушились стены в его «чахоточном» — гальваническом цехе.

Нехитрый скарб — сухари, сухофрукты, кусочек пожелтевшего сала — и Александра покидает пределы завода и направляется в сторону Мариямполя — места, где её разлучили с детьми. Сорвав с куртки нашивку «ОСТ», она стала пробираться лесными массивами, сторонясь сел и хуторов.

«В случае задержания, — размышляла Александра, — представлюсь полькой немецкого происхождения. Скажу только часть правды — ищу потерянных детей. Мне поверят — я больше, чем уверена».

Когда она однажды увидела красноармейцев, ей захотелось крикнуть во всю глотку: «Дорогие мои, я своя!» — но поостереглась: сказались гитлеровская пропаганда и рассказы некоторых военнопленных. Суть этих «убедительных» россказней заключалась в том, что бывших военнопленных и угнанных на работу в Германию на Родине арестовывают и отправляют в концлагеря, как «врагов народа».

И в этом была своя правда — в потоках освобожденных пленных и беженцев пытались бесследно раствориться звери — власовцы, оуновцы, шуцманы-полицаи, старосты, каратели, агенты немецких спецслужб и прочие проходимцы.