Читать «Дылда» онлайн - страница 99

– Извини, Полина, – сказал он низким голосом, – он немного промок.

– Да ну что вы, Василий Васильевич, – тихо ответила мать. – Зайдёте?

– Нет, Полина, не сегодня, – сказал мужчина. – Меня ещё в другом месте ждут.

Вдруг глаза его остановились на Серафиме. Казалось, он не замечал его до этого.

– Боишься, казак? – серьёзно спросил он его. – Не бойся, гроза эта куда приветливее немцев, да и вообще всех людей, запомни! – сказал Василий Васильевич и, не дождавшись ответа, ушёл. Мать закрыла за ним дверь.

Слова этого человека успокоили ребёнка, Серафим заснул, несмотря на то что дождь не прекращался. Он уже не услышал, как мать тихо плакала, разворачивая свёрток, и не почувствовал, как в хате запахло рыбой и мясом…

… Чашка Серафима опустела. Он поднялся, чтобы заварить ещё кофе. Ему не хотелось прерывать это настроение, и он решил ещё посидеть и повспоминать Василия Васильевича. Снова сев, ему показалось, что в его саду что-то двинулось… Он присмотрелся и увидел кота. Он его узнал. Кот этот часто приходил к нему на участок. Серафим прозвал его Хозяином. Уж больно повадки у этого кота были гордые и своенравные. Другие кошки приходили к Серафиму чего-нибудь поесть, а этот почти ничего не ел из того, что предлагал ему Серафим, зато любил обойти участок, веранду, бывало, даже в дом к Серафиму заходил, чего не позволяли себе другие кошки. В общем, вёл себя он так, будто всё вокруг здесь ему принадлежит, словно он кругом здесь всему хозяин. А главное кот-то был весь белый, а на морде – чёрное пятно. Когда Серафим его впервые увидел, то долго не мог понять, в чём этот кот измазался.

Серафим почти вслух засмеялся, увидев этого кота: весь мокрый и испуганный он засеменил по крыльцу и подбежал прямо к Серафиму.

– Да, дружок, я смотрю, от твоего чванства не осталось и следа, – улыбнулся Серафим, – где же твои повадки?

Он налил ему молока из холодильника, который стоял за его спиной, подогрел в микроволновке. Хозяин с жадностью стал его пить, а Серафим снова улыбнулся, потому что этот кот если и ел, то с таким видом, будто делает одолжение. Кот попил молока, но уходить не стал. Он остался на веранде, присев неподалёку от Серафима, и стал вылизывать мокрую шерсть. А Серафим сел на своё место и сделал глоток из чашки.

… Серафим родился перед самой войной на юге в станице. Хорошо о себе он помнил лет с четырёх, с пяти, а до четырёх лишь какими-то обрывками. Так, например, он понимал, что где-то идёт война, что война – это плохо. Сестра, которая была старше него на три года, пыталась объяснять ему, кто такие немцы и почему они пришли, но Серафиму трудно было осознать всё, что говорила ему сестра Тома, которая и сама всего не понимала…

Мальчик отчётливо помнил письма, которые «приходили с фронта» – так ему говорили. Их приносила почтальонша тётя Даша. Это была крупная женщина с сильными, как казалось Серафиму, руками, с серьёзным взглядом и грубыми чертами лица. Серафим плохо представлял себе, что такое фронт. Он знал, что там воюют, что стреляют, знал, что там сейчас его отец, и что ему приходится плохо. Поэтому он с замиранием сердца смотрел на тётю Дашу, которая, как казалось Серафиму, приносила отцовское письмо, взяв его прямо из рук отца.