Читать «Воспоминания о Рудольфе Штейнере и строительстве первого Гётеанума» онлайн - страница 20

"Народ — это организм, имеющий собственные члены. Россия уже достигла состояния живого организма. Россия обладает собственной нервной системой: это Гоголь и Достоевский. У нее есть своя мускульная система — Толстой. Но скелета у нее все еще нет. Для других европейских народов скелет создается естествознанием. Для них это так и должно быть: тем самым они воспитывают свое мышление. Но русские с их мышлением не хотят приближаться к этим знаниям: чувство русским подсказывает, что им следует поберечь свое мышление для чего-то другого. Естествознание не сделается для русских мыслительными подмостками, лесами. Оно — яд для них. Только духовная наука может дать России скелет, стать лесами для нее. Путь к этому — гётеанство, тот способ, которым Гёте наблюдал природу, гётевское природоведение. Россия всегда была готова воспринять лучшее в культурном достоянии Запада. Ныне ей следует открыться навстречу гётеанству. Русским ученым поможет это осуществить определенная одухотворенность мышления; художникам это будет труднее".

Чтобы разъяснить эти мысли, выраженные простыми словами, — мысли, которые из-за их сжатости, возможно, кому-то покажутся странными, — необходимы значительные дополнения. Позднее, во время войны, в лекциях 1917 и 1918 годов доктор Штейнер говорил еще решительней: не нужно было бросать на Россию разрывных бомб, посылать туда революционную литературу, — то же самое действие оказали бы одни безобиднейшие научно-популярные книжки, которыми Россия была завалена в последние десятилетия.

Для меня прежде всего оставался нерешенным вопрос, почему доктор Штейнер считал Гёте столь важным для дальнейшего развития России. Лишь после долгих лет пребывания в Дорнахе мне стало понятнее значение для России гётевского мировоззрения.

В дальнейших разговорах о сущности русского народа доктор Штейнер показал, как это отразилось в его самых значительных представителях.

"Соловьев и Толстой — два столпа, два вождя будущего развития России, Через них России подаются благоприятные импульсы для будущего. Оба они характерны для России. На Западе всегда думают, что нужно что-то делать. Для Толстого "неделание — гораздо важнее "делания". В нем уже можно заметить первые зародыши, — нечто самое изначальное, — шестой культурной эпохи. Так, в своем "Календаре" он пытается включить жизнь в некий космический ритм. Это принадлежит будущему".

Из биографии Толстого, написанной его дочерью, видно, какое большое значение он придавал — вплоть до последнего дня жизни — тем мудрым изречениям, которые он собрал на каждый день.

Еще доктор Штейнер говорил о толстовской книге "О смысле жизни", которую считал одной из важнейших книг благодаря присутствующему в ней моральному импульсу. В "непротивлении злу насилием" он усматривал заслуживающее внимания стремление к новому христианству. — Незабываемым для меня остается то тепло, с каким он сказал спустя много лет в Дорнахе, перед статуей Христа, вырезанной им из дерева: Толстой еще не нашел идеи деятельно-активного отношения христианства ко злу. — "Это я попытался выразить в данном жесте: устремленное вперед, деятельное здесь — бытие христианского начала, причем в движении руки нет ничего воинственно-агрессивного".