Читать «Океан времени» онлайн - страница 19

На дне

О, если здесь такая непогода, Что ж на море, где ветер сам не свой? Сирена тонущего парохода И стон дождя и волн гортанный вой! И скользкое бревно обняв за шею, Глотая волн кипящее вино, Я не могу дышать и цепенею, И смытый, наконец, иду на дно. Я двигаюсь, и я дышу не скоро, Как ерш на суше раскрываю рот. Гигантский краб Казанского Собора Меня в зеленой тине стережет. Шевелятся мохнатые колонны, Проваливаюсь в лужу до колен, От бури жмурясь, длинные тритоны Плюются пеной с почерневших стен. Но кто-то любит и кому-то жалко, И кто-то помолился обо мне, Проходит в дождевом плаще русалка, Стихает буря — радуга на дне.

1921

«О, кто мелькнув над лунной кручей…»

О, кто мелькнув над лунной кручей, Встревожив облачную стаю, Летит к земле звездой падучей И крылья воздух освещают? Нырнули в бездну голубую Домов чудовищные тени, С трудом дыша, на мостовую Упал и гаснет лунный гений. Привыкший в небе к бездорожью Он на торцы ступить не может, Его знобит предсмертной дрожью, К нему торопится прохожий. Вот вспыхнул, вот померк от муки Безглазый, сморщенный калека, И жадно голубые руки Цепляются за человека. Прохожий полчаса возился, Как будто сделанный из ваты Вставал калека и валился, «А ну тебя, сморчок крылатый!» На Спасской флигелек кирпичный, И дворник у ворот зевает, Жена напрасно суп черничный На примусе разогревает. Прохожий, уходи скорее… «А Жалко, что городовые Повымерли», — и вдруг на шее Он слышит пальцы голубые. Растаяли дома сначала, Как дым разлуки на перроне, Растаял мост, вода канала, Нагие отроки и кони. Зачем луне душа живая? Жену давно долит дремота, И дворник, сотки раз зевая, Встает чтоб затворить ворота.

1921

«Теплое сердце брата укусили свинцовые осы…»

Теплое сердце брата укусили свинцовые осы, Волжские нивы побиты желтым палящим дождем, В нищей корзине жизни — яблоки и папиросы, Трижды чудесна осень в белом величьи своем. Медленный листопад на самом краю небосклона, Желтизна проступила на теле стенных газет, Кровью листьев сочится рубашка осеннего клена, В матовом небе зданий желто-багряный цвет. Желто-багряный цвет всемирного листопада, Запах милого тленья от руки восковой, С низким поклоном листья в воздухе Летнего Сада, Медленно прохожу по золотой мостовой. Тверже по мертвым листьям, по савану первого снега, Солоноватый привкус поздних осенних дней, С гиком по звонким камням летит шальная телега, Трижды прекрасна жизнь в жестокой правде своей.