Читать «Глобальный треугольник. Россия – США – Китай. От разрушения СССР до Евромайдана. Хроники будущего» онлайн - страница 29

Конечно, мы тогда не знали, что спецназ КГБ так и не получил приказа о каких-либо действиях в отношении верхушки РСФСР. Не ведали мы о том, что председатель КГБ СССР Крючков вел телефонные переговоры с Ельциным, практически упрашивая того поддержать ГКЧП. И уж, конечно, мы не догадывались, что руководство США получало всю информацию о разворачивающихся в Москве событиях прямиком из Кремля.

Владимир Винников (в августе 1991 года — студент Литературного института им. А. М. Горького).

Незадолго до описываемых событий я вернулся из Германии, где жил и работал с ноября 1990-го по май 1991-го года и куда планировал отправиться снова. Чтобы согласовать детали поездки, я должен был очень рано утром 19 августа позвонить своему немецкому знакомому с центрального телеграфа на улице Горького. Накануне оставил включенным на полную громкость радио, дабы встать в шесть часов с первыми аккордами гимна. Проснувшись от хорошо знакомых звуков, я был вмиг выведен из дремоты ошарашивающей новостью, которую официальным тоном чуть ли не с левитанскими интонациями сообщал диктор сразу после исполнения гимна: президент СССР Михаил Горбачёв по состоянию здоровья не может исполнять свои обязанности, которые переходят вице-президенту СССР Геннадию Янаеву, в отдельных местностях страны сроком на шесть месяцев выводится чрезвычайное положение, осуществлять которое будет созданный Госкомитет СССР по чрезвычайному положению (ГКЧП СССР). Далее персонально перечислялись члены ГКЧП. Но это было уже неинтересно. Главное — «горбатого» наконец-то сняли! А значит — наступил конец всей этой бессмысленной и беспощадно-разрушительной тягомотине под названием «перестройка»!

В таком оживленно-приподнятом настроении я и отправился на Центральный телеграф: война войной, а харч — по распорядку. Московские улицы были еще пустынны. На троллейбусе без всяких приключений добрался до Пушкинской площади и оттуда двинулся вниз по направлению к Кремлю. Телеграф работал в обычном режиме, меланхолического вида негры звонили из кабинок — видимо, в свою Африку. Нигде никакого ажиотажа, никакой паники — уж не померещилось ли мне это радиообращение? Или, пока я ехал в центр, все уже снова перевернулось обратно на 180 градусов?

Поговорив с Германией, уже около половины девятого я снова оказался на улице Горького. Выше центрально телеграфа она уже была перегорожена солдатами и военной техникой. Идущих от Кремля людей пропускали беспрепятственно, а вот внутрь отепления пропускали почему — то одних только иностранцев, а наших граждан разворачивали.