Читать «Мое сердце и другие черные дыры» онлайн - страница 99

Убрав телефон в карман, я откидываю спинку кресла и прислоняюсь к ней. Солнце играет с облаками в гляделки, брызгая лучиками мне в лицо. Надо поговорить с мамой о папе.

Я представляю свой визит к нему. Интересно, он будет в белой рубахе? Или, хуже того, в наручниках? Поморщившись, я пытаюсь представить его лицо, но вижу только человека, живущего в моей памяти. Того, кто никогда не забил бы до смерти подростка бейсбольной битой. Наверное, в глубине каждого из нас таится тьма, но некоторые справляются с нею лучше других.

То, что сделал отец, неправильно, ужасно, непростительно, но, может быть, и для него в этом мире найдется надежда. Может быть, если он получит необходимую помощь, им удастся воскресить человека, который познакомил меня с токкатами Баха и спал на стуле в моей комнате, когда я боялась темноты.

А если есть надежда для моего отца, то и у меня есть шанс. Может быть, у нас с ним действительно сидит внутри один и тот же черный слизняк, но я могу победить эту мерзость. Я должна постараться ради отца. И ради себя.

Я возвращаю кресло в рабочее положение и поворачиваю ключ зажигания. Надо поговорить с мамой. Выезжая со школьной парковки, обещаю себе: я стану сильнее своей печали. Сделаю все возможное, чтобы стать девушкой с того рисунка: девушкой с глазами, сияющими надеждой.

Понедельник, 1 апреля

Осталось 6 дней

Дома я застаю маму за чисткой картошки. Прохожу к буфету и роюсь там в надежде найти батончик с шоколадной крошкой.

– Айзел, – коротко машет мне рукой мама.

Повернувшись к ней с пустой коробкой из-под батончиков, жалуюсь:

– Майк вечно берет последний и не выкидывает коробку. Это бесит.

Мама слабо улыбается. Ее темно-русые волосы заплетены в нетугую косу. С такой прической, открывающей ее широкий лоб и высокие скулы, она как никогда похожа на Джорджию. Отложив картофелечистку, мама вытирает руки:

– Мы можем поговорить?

Похоже, она не собирается отвечать на мою жалобу про батончики. Я ставлю коробку на стол:

– Конечно.

– Сегодня звонили из «ТМК». Мистер Палмер спрашивал, где ты. Пропустила субботу, и сегодня тоже должна быть твоя смена, правда ведь? – Голос ее звучит неуверенно, словно мама боится меня упрекать.

Но вообще-то она права: я забила на работу. Помнится, я решила, что если хочу умереть, то мне не нужно держаться за место – мертвецам деньги ни к чему. Но на самом деле, даже если прыжок с Крествилль-Пойнта не состоится, я уверена: больше ноги моей в «ТМК» не будет.

– Я бросаю работу.

– Что? – спрашивает она спокойным и размеренным тоном.

– Мам, ты можешь кричать на меня. Я – не он, понимаешь? Может, я и похожа на него, но это не значит, что закончу так же. – Глаза наливаются слезами, я изо всех сил пытаюсь их скрыть.

Мама отшатывается, словно от пощечины, и вскидывает руку к лицу:

– Ох, Айзел, деточка. – Она тянется ко мне.

Я позволяю ей обнять меня, но сама лишь прислоняюсь к ней, чувствуя, как она напрягается под моим весом.

Мама берет меня за руку и ведет к себе. Я не была здесь с тех пор, как переехала сюда. Это хозяйская спальня, но дело даже не в том: она не сильно больше нашей с Джорджией комнаты. На полу в углу я замечаю несколько грязных рубашек Стива, но вообще мама, кажется, прилагает все усилия, чтобы содержать комнату в порядке. Это ее единственное убежище от безалаберного хаоса, царящего в остальной части дома.