Читать «Минувшее» онлайн - страница 198

Мама и Соня были, конечно, рады свиданиям со мной, но они были для них очень утомительны. Кроме дальнего похода в тюрьму и длительного ожидания своей очереди самые свидания в тюремной обстановке очень утомительны. Даже мы, заключенные, для которых это не связано с физическим утомлением, чувствовали большую нервную усталость в дни свиданий К этому как-то плохо привыкаешь, даже при длительном заключении. Я, по крайней мере, к этому до конца тюремного сиденья так и не привык, и, я — далеко не исключение. Помню, как жаловался на это А. Д. Самарин, просидевший в тюрьме дольше моего.

ТАГАНСКАЯ ТЮРЬМА. МАЛОЛЕТНИЕ ПРЕСТУПНИКИ

Через некоторое время после нашего возвращения в Бутырскую тюрьму моих друзей Д. М. Щепкина, С. М. Леонтьева и меня самого перевели «для отбывания наказания» в другую московскую тюрьму — Таганскую. Перевод этот состоялся по распоряжению «Карательного Отдела Республики», имевшего на нас особые виды.

(По другим данным — Джунковский сидел в лагерях на Колыме еще и в 1937 году.—Прим. ред.) Среди стражи тюрьмы большинство еще были старые служащие. У одного из них, помню, была медаль за 35 лет беспорочной службы (конечно, в советское время он ее не носил). Дисциплина среди персонала в то время стояла очень низко, и было забавно видеть, как при проходе начальника тюрьмы стража небрежно отдавала ему честь (иногда сидя!) и как эти же старослужащие вытягивались в струнку и четко отдавали честь Джунковскому, проходившему по тюрьме в своем грязном рабочем фартуке. Самарину, моим друзьям и мне старая стража отдавала честь, конечно, куда менее четко, чем Джунковскому, но все же неизмеримо более почтительно, чем тюремному начальству, к которому она относилась с почти нескрываемым презрением и пренебрежением. При этом, в отношении к нам почтительность старой стражи была совершенно бескорыстной: никогда ничего мы им не давали, да и давать не могли. Один только раз один из стариков-стражников обратился к Самарину и ко мне за помощью. Во время его дежурства из его коридора убежал «политический» смертник. Старика должны были за это судить. Не знаю, с кем он посоветовался, но какой-то борзописец составил для него «прошение», которое он и принес нам с Самариным на просмотр. Боже мой! — как оно было составлено! Стражник слезно просил принять во внимание его беспорочную службу «в царское время» (более 25-ти лет), в течение которой ни один политический преступник у него не убежал (преступниками были тогда революционеры!), «потому что тогда был порядок, а теперь никакого порядка нет,— как же за ним (преступником) уследишь?». Мы с Самариным убедили стражника не подавать такого прошения, которое могло ему только повредить, и, не без смеха и не без труда, составили для него другое прошение, применяясь к его стилю и обстоятельствам...

Старые стражники, когда никого из подозрительных людей вокруг не было, нередко титуловали меня «ваше сиятельство», видимо, очень этим наслаждаясь. Они поголовно были против «новых порядков»: «Ну, на что это похоже? Вот, к примеру, генерал Джунковский, Митрополит (Кирилл Казанский) и вы здесь сидите, а кому сидеть следовало бы, всем заправляют!.. Долго ли, ва-ше сиятельство, это продлится, а то один конец — погибать!..»