Читать «Песенка для Нерона» онлайн - страница 323

Я полагаю, что у каждого из нас свои способы пережидать убийственную скуку. Некоторые считают овец, другие мысленно декламируют стихи, третьи выдумывают лучшие скаковые упряжки всех времен и народов. Что касается меня, то я, не знаю уж почему — хотя, кажется, я уже говорил об этом — я воображаю морские сражения. Чистое безумие, потому что я никогда не видел морских сражений — и бесконечно рад этому — и... ну, вы знаете, какого я вообще мнения о кораблях. Тем не менее, этим я и занимаюсь. Я представляю два враждующих флота стоящими друг напротив друга, подобно вишневым рощам в цвету. Затем они начинают сближаться, а я пытаюсь проследить за одним или двумя отдельными судами, пока они рыскают, выискивая свой шанс, пытаясь выйти на таранную позицию или подобраться поближе, чтобы забросить абордажные крючья; там и сям я вижу горящие суда, пораженные огненной стрелой или копьем с горящей соломой из катапульты; а вон там корабль со сбритыми начисто веслами по одному борту, беспомощный, как птица со сломанным крылом; а там воины обмениваются ударами на верхней палубе триремы, прыгая по трапам и плечам гребцов. Восхитительное зрелище, согласитесь; куда как веселее, чем какой-то древний заплесневелый гимн.

Что ж, к тому времени, как музыканты закончили третью часть гимна, моя воображаемая битва была в самом разгаре; я уже потопил две триремы и пару маленьких галер, и для киликийцев — или парфян, или кто там был противник — дела начинали складываться самым печальным образом. И тут, как раз когда моя лучшая трирема ринулась в просвет между судами и вспахала борт беспомощного четырехпалубника (во все стороны летят обломки, моряки и воины прыгают в море, вода хлещет в дыру в борту), ум мой внезапно очистился, как таблица для письма, когда с нее снимают старый воск. Кто-то стучал меня по плечу и называл по имени; и у меня возникло невероятно странное чувство, что я знаю, кто это.

— Гален, — сказал он.

Я не повернулся и вообще не шевелился; да и пожелай я пошевелиться, у меня ничего не вышло бы.

— Луций Домиций,— сказал я про себя, — это ты?

— О, ради всего святого. Ты что, не узнаешь меня?

— Извини, — ответил я. — Но ты меня напугал. И вообще ты мертв.

— Ну, тебе виднее. Я просто хотел попрощаться, вот и все.

— Прощай, — подумал я растерянно. — Подожди, разве ты уезжаешь?

— Ну разумеется, уезжаю, идиот. Ты что, забыл? Мы же уже все обсудили той ночью в твоем амбаре.

— Ах да, — подумал я, — верно. Только ты опоздал; тот корабль давно ушел, он, наверное, уже на полпути к месту назначения.

— Насчет этого не беспокойся, — сказал он. — Я обо всем договорился. Феаки сказали, что доставят меня, куда захочу. От таких предложений не отказываются.