Читать «Нина «Золотоножка»» онлайн - страница 83

Близился Новый год. У свободного человека может сложится впечатление, что там, за высокой стеной, люди этот замечательный праздник не празднуют. Совсем не так. В мужских камерах по всем правилам конспирации в импровизированной посуде выстаивается брага. Ее выдерживают в резиновых сапогах, целлофановых мешках, любой доступной емкости. В женских камерах из перетертого печенья, масла, сахара изготавливаются торты. В самый канун Нового года, когда охрана навеселе, возможен даже обмен изделиями между мужскими и женскими камерами. Что касается поздравлений — сотни надушенных, перевязанных серебряными ниточками писем гуляют по тюрьме.

После сердечного приступа Золотоножку перевели в другую камеру. Сама она с подобной просьбой к администрации не обращалась. Какими бы серьезными не были причины у заключенного, для перевода такая просьба в тюрьме будет воспринята враждебно. “Попросил перевод — значит стукач или опущенный”. В новой “хате” народ жил сам по себе. Есть такие камеры, куда подлые люди длительное время не проникают. Здесь царит относительное миролюбие, нет враждующих блоков. Такие камеры чем-то напоминают больничные палаты на свободе. Люди по желанию делятся друг с другом пищей, нет слежки, в общем, не создают дополнительные трудности.

О Золотоножке знали и в этой камере. Женщины, у которых были нижние места, взволнованно засуетились, ожидая, что Нинка Золотоножка принадлежит именно к категории подлых зэков и начнется беспредел.

— Извините, девушки, — вежливо повела себя Нина, — я с больнички. Сердце шалит. Может кто уступит нижнее место.

Это “извините” для Дубовской тюрьмы было чем-то вроде грома среди ясного неба. Все знали какой контингент сидел в 16-ой камере, где произошла резня. Заключенные женщины были уверенны, что Золотоножка растопырит пальцы, ткнет хозяйку нижней нары в подбородок и заявит: “Сваливай, козлиха, на вертолет, ты здесь тащишься не по праву!”

Одна из заключенных, явно интеллигентных корней, засуетилась.

— Безусловно, занимайте нижнее место, Нина Героновна, сердце, знаете ли, вещь серьезная.

Она свернула целиком с матрасом свою постель и положила на верхний ярус. Нине было жаль эту серьезную, высокую женщину с печальными глазами, но сердце у нее действительно еще пошаливало. Забираться на верх — постоянно держать тело в напряжении… Ей действительно нужен был отдых.

За створчатыми жалюзи и решеткой шел снег. Когда заключенные периодически для проветривания снимали застекленную оконную раму, в камеру попадали белые хлопья.

Грусть о доме и о сыне ржавчиной разъедала душу. Иногда сердце успокаивалось, а порой начинало колотиться в бешеном ритме. Временами Нине казалось, что адвокат ее обманывает, ее дело безнадежно. Но тщательный анализ в здоровых, не деградированных, как у большинства заключенных мозгов, подсказывал, что по ее освобождению ведется большая работа.

Неожиданное событие, благодаря Золотоножке, позволило заключенным этой камеры отпраздновать Новый год по-царски. Перед самым праздником ее неожиданно вызвал к себе начальник тюрьмы. Когда Золотоножка прошла в огромный кабинет, глаза отказались поверить увиденному. В кабинете полковника находился ее хороший приятель по свободной жизни Петро Порощук.