Читать «Нина «Золотоножка»» онлайн - страница 25

Павлуше Космакову определенно везло. В Кустанайском ВЧК находился с проверкой гость из Москвы — соратник “железного” Феликса — Ян Войтович. Хищное лицо Космакова пришлось по душе опытному чекисту. Но главную роль в сближении все-же сыграли роль вещи столь прозаические, что узнай о них “железный” Феликс, он назвал-бы своего протеже мягкотелым интеллигентом, обывателем и еще бог знает кем.

Не думая о себе, Космаков сходу предложил измаявшемуся Яну русскую баньку и в придачу привести в лучший вид шапку нестриженных волос.

Банным делом, как и искусством брадобрея, бывший приказчик владел в совершенстве. Глубокой ночью, после баньки, стрижки и третьей бутылки пшеничной водки, Ян Войтович предложил Космакову переехать в Москву и стать по совместительству его личным парикмахером. Космаков сразу же согласился и попросил у Яна Войтовича о двух услугах. Первая: передать Дзержинскому докладную записку о бесчинствах, творящихся в рядах ВЧК города Кургана. Вторая была просьбой к Войтовичу отпустить его на три дня к несуществующему брату в поселок Джетыгару на границе с Оренбургской областью.

… Дорога оказалась утомительной и долгой. Легкая тачанка, с разрешения начальника ВЧК укомплектованная пулеметом, подъехала к отдаленному поселку спустя десять часов интенсивной тряски.

Космаков достал из полевой сумки карту, внимательно рассмотрел обозначения и поехал дальше.

Едва различимая старая дорога уводила куда-то в сторону от поселка. Появились заросшие травой холмы, напоминающие древние могильники. “А вот и вы, дорогие”, — сказал громко Космаков, классически потирая от удовольствия руки.

Поселок виднелся на расстоянии трех-четырех километров. Тишину нарушало только пение сверчков.

Космаков остановил лошадей у подножья самого высокого холма и поднялся на вершину. Недалеко виднелись разбросанные тут и там полуразрушенные срубы, напоминающие колодцы.

“Вряд ли кто либо в ближайшие сто лет вами заинтересуется”, — подумал Космаков, и спустился вниз.

Стволы отработанных англичанами золотоносных шахт темнели черными провалами. Время сделало свое. Крышки срубов почти сгнили, земля осунулась, обнажая опасные места. Космаков вытащил из тачанки веревочную лестницу и толстую пеньковую веревку с навязанными узлами. Один конец лестницы прикрепил к толстой, еще не успевшей сгнить, свае, а другой сбросил в провал шахты. Затем проделал то же самое с веревкой, но конец привязал не к бревну, а к железному кольцу на тачанке.

Хорошо обученные военным командам лошади мгновенно реагировали на свист. Космаков привязал бидон с золотом к веревке, опустил в отверстие шахты, а сам по веревочной лестнице начал спускаться в ствол.

“Летучка” освещала мрачные стены. Спуск был длителен, но страха Космаков не испытывал. Человек, детство которого прошло в заплеванных притонах и подворотнях, прошел закалку, которая не снилась благополучному обывателю.

Отработанная шахта была наполовину заполнена водой. Стараясь далеко не уходить, Космаков отыскал подземное озеро в отработанном забое, возвратился к стволу и дважды свистнул. Через минуту тяжелый бидон был у его ног.