Читать «*Свинцовые пушинки, сборник рассказов» онлайн - страница 4
Остин Марс
Танцует. Быстрый ритм песни вдруг обрывается, из колонок сыплется медленный, напряжённый перебор. Она готова – она прекрасно знает эту песню. Она замирает на выходе из очередного движения, он становится рядом – можно подумать, они репетировали, так слаженно движутся их руки... навстречу друг другу. И соприкасаются.
Парень сжимает зубы, глядя, как этот танцор держит ладонь его любимой. На его собственной ладони вздувается ожог, страшный, аж сухой, пальцы опухают и не гнутся. Да, милая, танцуй! У тебя отлично получается.
Она танцует. Музыка опять срывается водопадом, синхронные движения следуют за ней, раскованные, лёгкие, непринуждённые... А за столом он не один, так что надо хотя бы изобразить присутствие – хоть бокал взять, что ли. Ладонь не хочет сжиматься, он делает усилие – давай! На костяшках лопается кожа, рассыпая по стенке бокала мелкие красные брызги. Он подносит напиток к губам, отлично, истинная «Кровавая Мери», не придерешься.
И песня... Да будет соло! Страстный перебор... Этот чёртов нахал сошёл с ума! Шагнул к ней, взял за пояс и, - да они оба сошли с ума! – и чуть выше колена, а движение было красивое, может, он правда занимается танцами профессионально?
Он отхлебнул ещё коктейля, осторожно переставил ногу. В бедре что-то хрустнуло, стегнуло болью, чёрт с ним, мне же не танцевать. Мужики не танцуют. По крайней мере, трезвые – точно не танцуют. А он пока трезвый. Нехорошо напиваться, когда гуляешь с девушкой. Нехорошо...
А песня заканчивается. Этот гибрид тощей мартышки с толстым богомолом наконец-то отцепляется от его девушки. Они оба раскрасневшиеся и довольные, девчонка порхающей походкой приближается к столику, поправляет волосы.
Улыбайся! Она улыбается, ей хорошо, не порти любимой вечер, если заметит – настроению точно кранты, улыбайся, черти тебя дери!!!
Он поднимается навстречу ей, подвигается, освобождая место на мягком диванчике, растягивает лицо в самой искренней улыбке, на которую только способен. С сухим треском лопается губа, на ранке набухает тяжелая капля.
- Натанцевалась?
- Ага! – она улыбается, пытается отдышаться. - Ты точно не обижаешься?
Он отрицательно качает головой, она чмокает его в губы, на её губах остаётся маленькая тёмная капля. Она неосознанно слизывает её языком... и понимает, что больше не пойдёт танцевать. Ни с кем. Точнее, ни с кем другим. Только с ним. И пусть какой из него будет танцор, когда он напьётся. Пусть.
Она опускает глаза, шепчет ему на ухо:
- Ты у меня самый лучший. Мне кроме тебя никто не нужен.
Он молча улыбается, перебирая её волосы обожжённой рукой.
Надеюсь, солнышко. Очень надеюсь.
*Пушинка третья, хрупкая
Джунгли хрустели всеми своими суставами, покачивались вокруг, как будто были единым организмом, разумным и коварным. Этот организм хотел её маленькое гибкое тело, хотел неистово, кроваво – пожрать, разорвать, растворить!
Хрен тебе! Зверюга повела вокруг презрительным взглядом. Не дождёшься. Я сама кого хочешь сожру. Тонкие ноздри Твари затрепетали, она втягивала влажный воздух, оценивая обстановку.
